УДК 343.139 ББК 67.410.9
Зюбина Ирина Анатольевна Zyubina Irina Anatolyevna
доцент кафедры лингвистики и профессиональной коммуникации Института филологии, журналистики и межкультурной коммуникации Южного федерального университета кандидат филологических наук, доцент.
Кудряшова Анна Николаевна Kudryashova Anna Nikolaevna
доцент кафедры лингвистики и профессиональной коммуникации Института филологии, журналистики и межкультурной коммуникации Южного федерального университета кандидат педагогических наук.
Дзюбенко Анна Игоревна Dzyubenko Anna Igorevna
доцент кафедры межкультурной коммуникации и методики преподавания иностранных языков Института филологии, журналистики и межкультурной коммуникации Южного федерального университета кандидат филологических наук, доцент.
ОСОБЕННОСТИ ОБВИНИТЕЛЬНОЙ РЕЧИ В СУДЕ ПРИСЯЖНЫХ ЗАСЕДАТЕЛЕЙ
Peculiarities of prosecutors’ forensic speech in trial by jury
В статье представлены рекомендации по подготовке обвинительной речи в суде присяжных заседателей. Авторы предлагают ораторам при написании выступления опираться на постулаты Г. П. Грайса. Приходят к выводу, что соблюдение принципа кооперации — залог успешности обвинительной речи.
Ключевые слова: речевое воздействие, постулаты Грайса, государственный обвинитель, присяжные заседатели.
Keywords: speech influence, Grice’s Maxims, public prosecutor, juros.
В повседневной жизни человек не всегда заботится об успешности своего речевого воздействия, однако в суде от выступления государственного обвинителя, адвоката или подследственного зависит, какое решение примут судьи. А цена судебной ошибки может быть неимоверно высока.
Суд присяжных заседателей, как известно, — это непрофессиональный суд, состоя-
щий в основном из неискушенных в юридических тонкостях и вопросах судопроизводства людей, зачастую не имеющих высшего образования, домохозяек и неработающих граждан. В США существует даже такая пословица: «Будь вежлив со всеми — неизвестно, кто может стать одним из 14 присяжных заседателей».
Не вызывает сомнения и тот факт, что на
решение присяжного заседателя о виновности или невиновности подсудимого влияет качество поддержания государственного обвинения в суде. Так, в соответствии с данными, полученными в ходе анкетировании присяжных заседателей, которое было проведено НИИ при Генеральной прокуратуре РФ, 30 % опрошенных сформировали убеждение о виновности подсудимого после обвинительной речи прокурора .
Как правило, опытный государственный обвинитель или адвокат следует неписаным нормам судебного выступления. Рассмотрим некоторые секреты профессионального мастерства судебных ораторов с точки зрения воздействия на аудиторию.
Изучив опыт российских и зарубежных судов Х1Х-ХХ веков с участием присяжных заседателей, мы обратили внимание на то, что успешные судебные выступления всегда ориентированы не только на рациональный момент, но и на эмоциональный.
Итак, государственный обвинитель в ходе судебного заседания должен вести себя уверенно, строго придерживаться фактов и обстоятельств дела, проявлять заинтересованность в том, как проходят слушания, демонстрировать уважение к суду и присяжным.
В связи с тем, что большая часть присяжных — это люди пожилые, остановимся на некоторых психологических особенностях, присущих этому возрасту. Так, при подготовке обвинительной речи обязательно нужно учитывать, что для старого человека характерно угасание психических функций: хуже становится память, поэтому им сложно разобраться в сути вопроса. С возрастом многие люди становятся более внушаемы, у них падает самооценка, поэтому выступление перед пожилыми присяжными заседателями должно помочь им поверить в свою значимость.
Государственный обвинитель должен помнить о том, что у пожилых людей в связи с прекращением профессиональной деятельности количество социальных контактов резко сокращается, а их качество становится другим. Изменяется и круг интересов, трансформируется иерархия ценностей. Полагаем, что для достижения необходимого эффекта можно использовать психотерапевтическую методику воспоминаний.
Следует отметить, что умение свободно держаться перед аудиторией, владеть голосом, мимикой является важным элементом ораторского мастерства. Кроме того, выступающий должен быстро и безошибочно реагировать на настроения присяжных, а также поддерживать зрительный контакт со всей аудиторией. Для этого государственному обвинителю или адвокату нужно просто переводить взгляд по очереди с одного присяжного заседателя на другого. За время выступления он успеет установить зрительную связь со всеми. Личный контакт — это, на наш взгляд, самое важное в работе судебного оратора, так как с большей вероятностью он сможет убедить аудиторию в своей правоте, если его слова будут подчеркнуто адресованы не всем, а каждому.
Мудро поступают те, кто в процессе убеждения не полагаются лишь на силу доказательств, так как общеизвестно, что в индивидуальной психике есть и такой защитный механизм, который разум делает «слугой веры». Речь идет о так называемом механизме рационализации. Человек бессознательно выстраивает логику поступков симпатичного ему лица, даже если оно совершает нечто предосудительное .
Так, наиболее убедительные доказательства необходимо озвучить в начале и конце выступления, так как, по мнению психологов, люди возбудимого типа лучше воспринимают начало обращенной к ним фразы, а тормозного типа точнее запоминают ее конец . Задача государственного обвинителя — построить свою стратегию выступления так, чтобы обеспечить максимальное восприятие информации присяжными.
Для этого нужно использовать повествовательный стиль. Опытный судебный оратор -это ни в коем случае не политик на митинге. Он должен рассказывать, повествовать, описывать главные факты без лишних деталей преступления, восстанавливать его хронологию, формулировать основной мотив преступления, излагать лишь основные нормы закона.
Говорить уверенный в себе судебный оратор должен медленно, четко и эмоционально, используя простые, доходчивые фразы, стараясь избегать терминов. Его задача состоит в том, чтобы присяжные поняли природу пре-
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
ступления, а не разбирались в нормах закона, праве как таковом, так как в противном случае они могут почувствовать себя неуверенно, а в этом состоянии у человека блокируется доступ информации. Для того чтобы избежать подобной ситуации в судебном заседании, оратор должен опробовать речь на том, кто не является юристом, и ответить на следующие вопросы: имеет ли смысл все то, о чем я говорю? мое выступление просто и доходчиво, или оно будет понятно только профессионалам?
Для государственного обвинителя важно, говоря о пострадавшем, полностью называть его имя и фамилию, а при упоминании о преступнике ограничиться лишь фамилией или обращением «обвиняемый». Тем самым можно заставить присяжных увидеть разницу между пострадавшим, которому нанесен ущерб, и обвиняемым, причинившим ему вред.
Фразой «Вы сами сможете это оценить» удастся показать особое уважение к умению присяжных полагаться на здравый смысл. Нельзя ничего переоценивать и преувеличивать, это вызовет лишь недоверие со стороны присяжных. Данный тезис связан с хорошо известными постулатами Грайса . Рассмотрим их подробнее.
Итак, при успешном воздействии на адресата государственный обвинитель должен придерживаться принципа кооперации известного лингвиста, который гласит: коммуникативный вклад каждого участника должен быть таким, какого требует совместно принятая цель речевого общения. Для выполнения данного принципа нужно соблюдать следующие постулаты: Постулат Количества, Постулат Качества, Постулат Отношения, Постулат Способа. А теперь поясним их суть.
Постулат Количества: высказывание должно содержать не меньше и не больше информации, чем требуется для выполнения текущих целей диалога. Но здесь следует отметить, что оратор должен быть более информирован, чем слушатель. Выступление будет эффективным лишь тогда, когда между знаниями оратора и осведомленностью аудитории существует определенная «разность потенциалов» .
Говоря о Постулате Количества, выделим еще одно важное коммуникативное качество —
лаконичность при достаточной продолжительности речи, которая характеризуется отсутствием ненужных слов, мешающих доведению главной мысли. Лаконичность олицетворяет экономность, емкость, упругость и содержательность выступления. Как ни странно, но подобная речь при этом может быть либо краткой, либо длинной, либо очень краткой, либо очень длинной (несколько часов и даже дней). При этом именно здравый смысл диктует, какая продолжительность речи является целесообразной и уместной. На это влияют обстоятельства дела, замысел государственного обвинителя, его интеллектуально-духовный потенциал, речевые ресурсы, умения и навыки. Как правило, длинная судебная речь государственного обвинителя оказывается неудачной. Этот факт известен всем обвинителям. Но то же самое можно сказать и о слишком короткой судебной речи, что может быть функционально неоправданным и не позволит понять присяжным заседателям доводы обвинения.
Не следует забывать, что оратор может поддерживать интерес аудитории лишь только в том случае, если ему известна информация, превышающая соответствующие знания слушателей в три-четыре раза . Не стоит произносить лишнюю информацию, так как пустословие только ослабит интерес к доказательствам, которые являются неопровержимыми. Но при этом выступление не должно быть многословным, потому как присяжные заседатели и судьи, утомленные продолжительной речью, начинают испытывать раздражение по отношению к государственному обвинителю, который злоупотребляет их вниманием. В такой ситуации их больше занимают не доказательства и внушения оратора, а мысль о том, когда же закончится выступление.
Постулат Качества: высказывание должно быть истинным. Не говори то, что считаешь ложным, или то, что ты не можешь доказать. Согласно законодательству государственному обвинителю следует поддерживать обвинение лишь в случае его твердой убежденности в виновности подсудимого, о которой должны свидетельствовать все представленные доказательства. Если же государственный обвинитель приходит к противоположным выводам, то он обязан отказаться от обвинения.
Однако, характеризуя общественную опасность преступления, государственному обвинителю следует точно выразить, какие нравственные, социальные, экономические и политические устои общества и государства были нарушены подсудимым. Оценку общественной опасности преступления необходимо производить, учитывая динамику преступности в целом и отдельных ее видов.
Постулат Качества в суде с участием присяжных заседателей представлен еще в двух коммуникативных свойствах речи — точности и искренности, имеющих важное значение при предъявлении доказательств. Об искренности речи можно судить по вызывающему доверие слушателей тону говорящего, который естественным образом выражает истинные мысли и чувства выступающего, по внутренней убежденности в том, что обозначенные в речи положения правильны и справедливы. На психофизиологическом уровне происходит процесс формирования искреннего тона, который самым естественным образом выражает истинные мысли и чувства оратора. Происходит убеждающее внушение, сопровождающееся фактом формирования у адресата (судьи и присяжных) доверия к адресанту. Как следствие, присяжный проявляет готовность поддержать его мнение, согласиться с его доводами.
Постулат Отношения (релевантности): не отклоняйся от главной темы сообщения. Это довольно важный постулат. Суду не разрешено ограничивать продолжительность речи государственного обвинителя определенным промежутком времени, хотя председательствующий имеет право остановить обвинителя, если тот затронет обстоятельства, которые не имеют отношения к рассматриваемому делу.
Причем здесь задействована не только юридическая, но и психологическая сторона. Выступая, прокурор, поддерживающий обвинение в суде, не должен говорить о малозначимых вещах. Осознание этого ослабит внимание слушающих. А отдых вниманию судей, особенно присяжных заседателей, следует давать не бесцельными рассуждениями, а повторением существенных доводов обвинения . Государственный обвинитель всегда обладает информацией, касающейся сути вопроса, и поэтому, по нашему мнению, нуж-
но дорожить бесценным временем и не тратить его впустую.
Постулат Способа: выражайся ясно, избегай неоднозначных слов, то есть будь краток и организован. Слушатель не хочет быть соучастником затруднений в выборе слов. Плавность, легкость и стройность речи доставляют наслаждение именно потому, что для восприятия ее не требуется больших усилий . При этом неспособность государственного обвинителя использовать в своей речи общеупотребительные слова и выражения может привести к тому, что у выступающего не получится оказать на присяжных убеждающего воздействия. И происходит это не только потому, что смысл выступления не проникает в их сознание, но и потому, что не получается установление и поддержание психологического контакта с присяжными. При этом речь гособвинителя может быть логичной и выразительной, наполненной необыкновенной, исключительной ясностью. Оратору следует полагаться на воображение присяжных заседателей, а не на их интеллектуальные качества и способность к проницательности. «Поняв его, они пойдут дальше; но, поняв не вполне, попадут в тупик или забредут в сторону» . При успешном выступлении государственного обвинителя адресат ясно представляет картину произошедшего. Достичь переубеждения возможно только в том случае, если государственный обвинитель покажет обманчивость ясности представлений адресата, докажет, что ситуация является гораздо более сложной, чем кажется присяжному. Для успешного воздействия прокурор, поддерживающий обвинение в суде, должен акцентировать внимание не на сокрытии истины, а, напротив, на прояснении обстоятельств преступления.
Успешная обвинительная речь отвечает правилу «золотой середины», когда выступление согласуется со средним уровнем судебных ораторов, учитываются реальные интеллектуально-духовные ресурсы и душевные качества. Судебная речь звучит естественно, вызывая доверие к оратору. Если же адресат ощущает несоответствие речи государственного обвинителя его истинному интеллектуально-духовному потенциалу, когда для создания необходимого впечатления оратор использует
чужие слова. В этом случае диссонанс мешает убедительности выступления, вызывая недоверие к адресанту, сомнения в том, что он обладает добропорядочностью и надежностью, а значит, доводы его правильны и справедливы.
Таким образом, выступая перед присяжными заседателями, государственный обвинитель выполняет свою основную задачу, заключающуюся в доказательстве и убеждении присяжных в том, что деяние, которое вменяется подсудимому, имело место, оно совершено подсудимым и он виновен. В связи с этим обвинительная речь должна быть доказательной и убедительной с точки зрения и
содержания, и формы. Для успешного взаимодействия с судом присяжных заседателей государственный обвинитель должен учитывать психологические особенности участников судопроизводства и стараться следовать принципу кооперации, который включает Постулат Количества, Постулат Качества, Постулат Отношения и Постулат Способа. Соблюдение каждого из них — залог успешности обвинительной речи. При отсутствии либо слабой выраженности какого-либо постулата разрушается убедительность судебной речи, подрывается авторитет оратора, снижается его способность речевого воздействия.
Литература
1. Андреев В. И. Деловая риторика. Казань, 1993.
2. Грайс Г. П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16: Лингвистическая прагматика. М., 1985.
3. Масарский М. В. Убеждающее слово. М., 1979.
4. Ножин Е. А. Основы советского ораторского искусства. М., 1973.
5. Романов В. В. Юридическая психология. М., 2001.
6. Сергеич П. (Пороховщиков П. С.) Искусство речи на суде. М., 1988.
1. Andreev V. I. Business rhetoric. Kazan, 1993.
2. Grice G. P. Logic and speech communication // New in foreign linguistics. Vol. 16: The linguistic pragmatics. Moscow, 1985.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
3. Massarsky M. V. Convince word. Moscow, 1979.
В Верховном суде респ. Мордовия подходит к концу рассмотрение дела в отношении Ю.В. Шорчева и др. Вчера, 18.04.2016 года закончилось мое выступление в прениях сторон. Теперь осталось выступить нескольким подсудимым, их защитникам, ну а далее реплики, обсуждение вопросного листа, напутственное слово председательствующего и удаление присяжных в совещательную комнату для вынесения вердикта. То есть в самое ближайшее время станет ясно, что в этом процессе оказалось убедительнее- аргументы стороны защиты, либо внепроцессуальное давление на присяжных со стороны суда и обвинения.
В связи с этим, хотел бы представить вниманию читателей текст и аудиозапись своего выступления в прениях. Полагаю, изучение этих документов будет полезно тем, кто так или иначе интересуется спецификой процессов с участием присяжных заседателей, либо планирует в ближайшее время сам принять участие в процессе с такой формой судопроизводства (особенно с учетом грядущего расширения полномочий судов присяжных).
Правильно написанная и правильно произнесенная защитительная речь, это половина от успеха дела. Защительную речь в деле присяжных невозможно заменить никакими, пусть и самыми распрекрасными доказательствами.
Присяжные, удаляясь в совещательную комнату могут пользоваться только своими собственными воспоминаниями и записями (хотя, непонятно, почему бы не ввести норму обязывающую суд предоставлять им выписку из протокола судебного заседания с в части изученных с участием присяжных заседателей доказательств). Естественно, что в процессе с большим количеством подсудимых и вменяемых им эпизодов, значение прений увеличивается еще больше, поскольку удержать в голове (или успеть законспектировать) все необходимые для принятия решения доказательства, которые исследуются в течении нескольких месяцев (а то и лет) физически невозможно. Так вот, значение защитительной речи при таких обстоятельствах безмерно. По сути защитительная речь, это последнее что слышит присяжный от стороны защиты при принятии им решения.
Главное отличие протекания прений в суде с присяжными от суда без присяжных заключается в том, что во втором случае, председательствующий позволяет говорить адвокату все что угодно (прекрасно понимая, что от сказанного адвокатом, приговор будет завесить в последнюю очередь), в первом случае- не позволяет говорить адвокату почти ничего, осознавая, что доводы и аргументы адвоката влияют на вердикт и последующий приговор, самым очевидным образом. В результате прения в процессе с присяжными протекают в крайне нервозной, конфликтной обстановке (естественно, если позиция защиты противоречит позиции обвинения).
Настоящее дело не стало исключением. Более того, председательствующий по делу судья ВС Мордовии Устимов, проявил недюжую выдумку и непосредственно перед прениями огласил некий список, содержащий запретные для защиты (обвинение «отстрелялось» в прениях без всяких ограничений) темы, маневры и приемы.
Сей судейский «креатиффф» представляю Вашему вниманию (законспектировано с аудиозаписи процесса, в большинстве случаев построение фраз оставлено именно в том виде, в котором это было произнесено):
Стороны (как уже сказано, сторона обвинения к моменту оглашения этого «списка Швондера» уже успела выступить) не в праве касаться обстоятельств, которые рассматриваются после вынесения вердикта без участия присяжных заседателей. Кроме того недопустимо:
— анализ порядка получения доказательств по делу
— вопросы процессуального характера, касательно дачи показаний какими либо свидетелями
— о привлечении за убийство других лиц к уголовной ответственности
— о приведении и анализе в судебном заседании только исследованных доказательств иных доказательств которые не исследованы в судебном заседании в том числе схемы, планы различные, другие процессуальные документы не подлежат исследованию
— анализ деятельности органов предварительного следствия так же не подлежит
— изменение показаний под воздействием органов предварительного следствия тоже считается нарушением закона
— нерассмотрение версии о причастности других лиц, утверждение о фабрикации дела, абсурдности предъявленного обвинения, рейдерском захвате бизнеса,
— не допускается обсуждение сведений характеризующих подсудимых, об учебе, службе в армии, работе, о заготовке металлолома (один из подсудимых утверждает, что зарабатывал на жизнь не преступной деятельностью, а в том числе, собирая металлолом), спортивных достижениях, данные о личности, роде занятий, об источниках дохода,
— запрещено ссылка доказательств которые не исследованы в судебном заседании с участием присяжных заседателей,
— о доверии присяжным заседателям, поскольку присяжные заседатели не подчиняются и руководствуются только совестью и богом
— повторное предъявление доказательств
— сравнение обвинения с художественными произведениями
— отсутствием логики,
— так же опорочивание засекреченных свидетелей, недоверии их показаниям, здесь ссылка недопустима.
— недопустимы ссылки на то, что не все версии проверены,
— не обнаружены следы на орудиях преступления, каких либо доказательствах (!!!)
— так же опознания, то, что ранее показывали опознающие (!!!)
— нельзя ссылаться на работу правоохранительных органов
— кроме того не допустимы указания на сомнения в законности получения доказательств их достоверности и достаточности (!!!) для принятия решения по делу
-кроме того недопустимы ссылки, что обвинение основано на домыслах и предположениях,
— и призывы стороны защиты в разных интерпретациях о том, что лучше пусть 100 000 преступников будут на свободе, но нельзя посадить одного невиновного.
По результату ознакомления с этими правовыми новациями, мной было заготовлено ходатайство с просьбой о разъяснении отдельных положений списка запретов. Смысл его был в том, что бы во первых намекнуть судье на бредовость его запретов, во вторых обезопасить себя от возможных частников в адвокатскую палату, ну и, наконец, просто покуражиться перед выступлением. Суд ходатайство принял, но рассматривать его отказался (что не удивительно).
Перед прениями, мы с подзащитным просчитывали варианты и допустимую степень конфликтности выступления в результате сошлись во мнении, что доводить ситуацию до удаления адвоката из процесса нельзя ни при каких обстоятельствах- лучше ограничить себя и донести до присяжных хотя бы часть информации, чем вообще лишиться такой возможности. Тем более, что ранее у Ю.В. Шорчева уже был удален из процесса адвокат Кемаев Р.В. Праворуб: Из процесса удалили очередного адвоката.
Теперь непосредственно о написанном тексте выступления и обстоятельствах его произнесения в прениях.
Общая задача в подготовке текста выступления, у меня была как у великого Микеланджело- отсечь все лишнее. Доказательств изученных в суде за 2,5 года процесса было невообразимое количество, и естественно, что большая их часть была откровенным шлаком. Надо было оптимизировать объем выступления, сосредоточив внимание присяжных именно на тех доказательствах (или их частях), которые доказывали позицию защиты или опровергали версию обвинения. Соответственно, пришлось постараться, что бы рациональнее скомпоновать текст выступления, а так же адекватнее использовать доказательства, которые затрагивали сразу несколько эпизодов. В частности это относилось к показаниям некоторых подсудимых. Полагаю, мне это удалось. Во всяком случае слушавшие выступление зрители, на понимание текста выступления по окончании не жаловались.
Я не строил иллюзий относительно того, как будет проходить выступление. Я исходил из того, что судья сделает все от него зависящее, что бы лишить меня возможности нормального анализа доказательств, сбить с мыслей, саботировать произнесение речи и максимально ограничить объем тех сведений, которые я планировал освежить в памяти присяжных. В дальнейшем мои опасения подтвердились. Чего только стоили запреты повторно ссылаться на доказательства, цитировать (!!!) доказательства или применять сарказм. В связи с этим я сосредоточил основное внимание на анализе доказательств не защиты (которые судья всячески попытается опорочить или объявить недопустимыми), а обвинения. Путем их сравнения и сопоставления удалось неплохо показать абсурдность и нелогичность обвинения в целом. Сам по себе анализ- это отдельный длинный разговор. Однако, думаю, при ознакомлении с текстом станет понятно, что именно я имел в виду.
Так же готовясь к прениям, я, хоть и намеревался большую их часть произносить по памяти, тем не менее заготовил и держал текст выступления под рукой, на случай саботажа выступления обвинением и судом. Суд действительно постарался создать для защиты максимально невыносимые условия прений, как по минимальному количеству перерывов, так и по общей продолжительности выступления. Ладноя, я- человек к этому привычный, а вот с присяжными надо было что-то делать. Дать им заскучать, отвлечься, потерять нить повествования или вообще уснуть нельзя было ни в коем случае. Я, заранее предполагая такое развитие событий, пошел на умышленное упрощение (а кое где и откровенную вульгаризацию) выступления. Снабдил текст шутками, каламбурами, короче говоря всем тем, что необходимо, что бы не дать слушателю утратить к ней интерес. Результат можете услышать на аудозаписи.
Еще одно немаловажное обстоятельство- очень частая и неприятная ошибка в прениях перед присяжными- это непозволительная монотонность и быстрый темп выступления. А присяжные- тоже люди, причем люди, хоть и принимающие по делу решение, но не имеющие доступа к документам дела. То есть все существенное они вынуждены воспринимать на слух иногда что-то записывая. Естественно, чем быстрее и монотоннее читать выступление, тем меньше они поймут и запомнят. Соответственно, я всем и силами пытался бороться с этими явлениями. Делал паузы, перерывы (под различными предлогами), повторял отдельные, наиболее важные моменты, выделял их интонационно.
Так же постарался по возможности включить в свое выступление и реплики суда и обвинения. Предполагал где и какие возражения услышу и соответственно имел возможность заранее в общих чертах продумать, как их лучше и выгоднее обыграть. Получилось или нет, опять таки можно услышать в аудиозаписи, в частности при разборе эпизода с «убийством» Борисова, была неплохо обыграна тема с мамонтом 🙂
Результаты своего труда, представляю читателям. Глядишь, кому-нибудь и будет полезно.
Текст прений местами не очень, а местами и очень сильно отличается от фактически произнесенной. Что делать, приходилось подстраиваться под капризы председательствующего по ходу дела, а так же много импровизировать с учетом конкретной ситуации. Аудиозапись выступления (кому интересно) можно прослушать по этой ссылке http://shorchev.biz/wasiliev/
Приложение 2
Обвинительная речь прокурора на суде присяжных
Уважаемые господа, подсудимый Родион Романович Раскольников, двадцатичетырехлетний студент Петербургского университета, обвиняется в совершении злодейского убийства коллежской секретарши Алены Ивановны и сестры ее Лизаветы Ивановны.
Хладнокровное убийство было совершено в один из летних, самых обыкновенных июньских дней. Орудие убийства – топор. Убийство совершено самым злодейским способом: «Удар пришелся в самое темя, чему способствовал малый рост Алены Ивановны. Затем преступник изо всей силы ударил еще два раза, все обухом, и все по темени. Тело лежало навзничь. Глаза были вытаращены, как будто хотели выпрыгнуть, а лоб и все лицо были сморщены и искажены судорогой…». Также безжалостно преступник совершает и второе убийство – убийство кроткой, тихой Лизаветы: «Удар пришелся прямо по черепу, острием, и сразу прорубил всю верхнюю часть лба, почти до темени».
После убийства и ограбления преступник «… стал отмывать себе руки. Отмыв их, он тщательно отмывал топор. Затем все оттер бельем, которое тут же сушилось на веревке. Следов не осталось». Такая вот ужасающая картина зверского убийства предстала перед глазами полицейских.
Каковы же причины, побудившие преступника совершить злодеяние? Подсудимый, согласно своей теории, разделил людей на две категории: «обыкновенные» — «твари дрожащие» и «необыкновенные» — «право имеющие», что уже бесчеловечно и антигуманно. Себя он отнес к «необыкновенным», т.е. к тем, кому можно совершать преступления и переступать нравственный закон. «Тварь ли я дрожащая или право имею?» — задает себе вопрос подсудимый. Чтобы проверить свою теорию, он решается на преступление. В его душе давно созрела такая мысль. Раскольников бросил учебу, друзей, кое-как существовал, не читал, не ел, только думал. Он вообразил себя Наполеоном. Не изменить мир, а изменить свое положение в мире – вот идея Раскольникова. Изменить мир – невозможно, изменить свое положение в нем – необходимо, иначе не стоит жить. «Теперь надо было не тосковать, не страдать пассивно, одними рассуждениями о том, что вопросы неразрешимы, а непременно что-нибудь сделать, и сейчас же, и поскорей».
Хочу обратить ваше внимание, господа присяжные, и на внутренний склад личности преступника: «…угрюм, мрачен надменен и горд, мнителен и ипохондрик. Чувств своих не любит выказывать и скорей жестокость сделает, чем словами выскажет сердце. Ужасно высоко себя ценит».
На допросах Родион Раскольников говорил о том, что его мучили такие вопросы, как: «Почему одни живут в нищете и бедности в то время. Как другие процветают в роскоши и богатстве? Почему страдают невинные дети? Как это изменить? Кто такой человек? «Тварь ли дрожащая» или владыка мира, «право имеющий» переступать моральные устои общества?» Но ведь эти вопросы мучают и многих других людей, но не идут на преступление. Совершив преступление, подсудимый переступил не только человеческий закон – закон нравственный, но и божий закон, который гласит: «Не убий!». Разве можно после совершенного им злодеяния говорить о гуманности и доброте? Во время следствия по делу обвиняемый говорил о тех душевных муках, которые он испытывал после совершенного им преступления. На мой взгляд, это лишь шаг во избежание наказания. По его вине чуть не пострадал Миколка. Несколько раз подсудимый бывал в конторе квартального надзирателя, что могут подтвердить Порфирий Петрович, а также Илья Петрович Порох. Безусловно, он знал о расследовании убийства и о том, что в нем подозревают Миколку; видя все это, он молчал. При встречах же со следователем Порфирием Петровичем Раскольников все отрицал. С каждым разом он пытался отдалить, отсрочить свое признание. На мой взгляд, он пытался это сделать еще и потому, что не считал свою теорию неверной, а потому что убедился, испытав душевные муки отчужденности, что он не принадлежит к разряду людей, «право имеющих», т.е. он осознал всю антигуманность своей теории.
-
Уважаемый суд, я вызываю в качестве свидетеля Настасью, кухарку госпожи Зарницыной……………………………………………………………………………………
Итак, выслушав свидетелей обвинения, вы наверняка убедились в том, что явка с повинной нисколько не оправдывает обвиняемого – это не результат полного раскаяния, а лишь шаг человека, загнанного в тупик, оказавшегося в безвыходной ситуации.
Вас, уважаемые присяжные, я прошу вынести суровый, но справедливый приговор за убийство двух женщин, не причинивших никакого вреда подсудимому.
