Право подлежащее применению к форме сделок

1. Способ выражения воли сторон называется формой сделки. Воля может быть выражена устно либо письменно, а также проявлена путем совершения конклюдентных действий, а форма сделки, соответственно, подразделяется на письменную (простую и нотариальную) и устную.

В комментируемой статье речь идет о форме сделки, осложненной иностранным элементом. Ранее действовавшая редакция комментируемой статьи содержала название «внешнеэкономическая сделка», однако в настоящее время этот термин в гражданском праве более не применяется.

Согласно п. 1 комментируемой статьи форма сделки подчиняется праву страны, подлежащему применению к самой сделке. Аналогичные правила применяются и к форме доверенности.

Ранее действовавшая редакция комментируемой статьи предусматривала, что форма сделки, осложненной иностранным элементом, подчиняется праву места совершения сделки. Однако эта коллизионная привязка оказалась недостаточно надежной, поскольку место совершения сделки может быть достаточно случайным (например, договор может быть заключен на борту воздушного или морского судна).

Таким образом, по общему правилу форма сделки определяется тем же правом, какое избрано сторонами для регулирования содержания их отношений. Однако императивный характер этого правила смягчается изъятиями из него. Так, совершенная за границей сделка, хотя бы одной из сторон которой выступает лицо, чьим личным законом является российское право, не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если соблюдены требования российского права к форме сделки.

Особые правила применяются и к форме договоров с участием потребителей, осложненным иностранным элементом (см. комментарий к ст. 1212). В таких случаях потребитель товаров работ или услуг как сторона более слабая по сравнению со своими контрагентами получает преимущество, заключающееся в том, что по его выбору к форме сделки применяется право страны места жительства потребителя.

2. Ранее действовавшая редакция п. 2 комментируемой статьи содержала специальную коллизионную норму о форме внешнеэкономической сделки, отсылающей к российскому праву. В соответствии с Федеральным законом от 7 мая 2013 г. N 100-ФЗ с 1 сентября 2013 г. признан утратившим силу п. 3 ст. 162 ГК РФ, а согласно Федеральному закону от 30 сентября 2013 г. N 260-ФЗ с 1 ноября 2013 г. действует новая редакция комментируемой статьи. Само понятие внешнеэкономической сделки было исключено из ГК. Соответственно, никаких специальных коллизионных норм о форме внешнеэкономической сделки более нет.

Новая редакция п. 2 комментируемой статьи устанавливает особое регулирование в отношении формы договора о создании юридического лица и формы сделки по осуществлению прав участника. Если правом страны места учреждения юридического лица установлены особые требования к форме такого договора (сделки), то форма договора (сделки) подчиняется соответствующему праву этой страны.

Следует отметить, что в ГК РФ не поясняется, что следует понимать под особыми требованиями. В свою очередь, новая редакция ст. 1214 ГК РФ (см. комментарий к ней), допуская автономию воли при определении применимого к договору права, специально оговаривает, что соглашение сторон о выборе права не распространяется на императивные нормы права страны места учреждения юридического лица по вопросам, входящим в сферу регулирования личного закона юридического лица. Очевидно, необходимы дополнительные разъяснения со стороны высших судебных органов относительно таких особых требований.

3. В п. 3 комментируемой статьи речь идет как о регистрации самих сделок, так и регистрации возникновения, перехода, ограничения или прекращения прав по ней.

В настоящее время отменена государственная регистрация большинства сделок с недвижимостью, за исключением договора аренды недвижимого имущества (ст. 609 ГК), договора водопользования (ч. 3 ст. 12 Водного кодекса РФ); договора участия в долевом строительстве (ч. 3 ст. 4 Федерального закона от 30 декабря 2004 г. N 214-ФЗ «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации»), договора ипотеки (п. 2 ст. 10 Федерального закона от 16 июля 1998 г. N 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)»).

В данном случае не уточняется, о регистрации в каких государственных органах идет речь. Если применить широкое толкование этого термина, то сюда помимо регистрации в Росреестре можно также включить сделки в отношении некоторых объектов интеллектуальной собственности (товарных знаков, изобретений и т.п.), которые подлежат регистрации в Роспатенте.

Что касается возникновения, перехода, ограничения или прекращения прав по сделке, то они подлежат государственной регистрации в Росреестре, когда речь идет о любом недвижимом имуществе.

В п. 3 комментируемой статьи установлена коллизионная норма о том, что форма вышеуказанных сделок подчиняется российскому праву.

4. В п. 4 комментируемой статьи проводится разграничение между недвижимостью вообще и недвижимостью, внесенной в государственный реестр в Российской Федерации. Однако в государственный реестр в Российской Федерации может быть внесено только то недвижимое имущество, которое находится на территории РФ.

Поэтому содержащееся в нем коллизионное правило о том, что форма сделки в отношении недвижимого имущества подчиняется праву страны, где находится это имущество, а в отношении недвижимого имущества, которое внесено в государственный реестр в Российской Федерации, российскому праву представляется избыточным. И в том и другом случае форма сделки будет подчиняться праву той страны, где находится это недвижимое имущество.

Полный текст ст. 1209 ГК РФ с комментариями. Новая действующая редакция с дополнениями на 2020 год. Консультации юристов по статье 1209 ГК РФ.

1. Форма сделки подчиняется праву страны, подлежащему применению к самой сделке. Однако сделка не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если соблюдены требования права страны места совершения сделки к форме сделки. Совершенная за границей сделка, хотя бы одной из сторон которой выступает лицо, чьим личным законом является российское право, не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если соблюдены требования российского права к форме сделки.Правила, предусмотренные абзацем первым настоящего пункта, применяются и к форме доверенности.При наличии обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 1212 настоящего Кодекса, к форме договора с участием потребителя по его выбору применяется право страны места жительства потребителя.

2. Если право страны места учреждения юридического лица содержит особые требования в отношении формы договора о создании юридического лица или сделки, связанной с осуществлением прав участника юридического лица, форма таких договора или сделки подчиняется праву этой страны.

3. Если сделка либо возникновение, переход, ограничение или прекращение прав по ней подлежит обязательной государственной регистрации в Российской Федерации, форма такой сделки подчиняется российскому праву.

4. Форма сделки в отношении недвижимого имущества подчиняется праву страны, где находится это имущество, а в отношении недвижимого имущества, которое внесено в государственный реестр в Российской Федерации, российскому праву. (Статья в редакции, введенной в действие с 1 ноября 2013 года Федеральным законом от 30 сентября 2013 года N 260-ФЗ.

Комментарий к статье 1209 ГК РФ

Статья о праве, применимом к форме сделки, включена в Модель ГК для стран СНГ, содержится в Киевском соглашении 1992 г., в Минской конвенции 1993 г., в некоторых двусторонних договорах Российской Федерации о правовой помощи.

2. Коллизионные нормы о праве, применимом к форме сделок (или о формальной действительности сделок), содержатся в законодательстве о международном частном праве Швейцарии, Румынии, Йемена и других стран. Они включены в Римскую конвенцию стран — членов ЕС о праве, применимом к договорным обязательствам 1980 г., в Межамериканскую конвенцию о праве, применимом к международным контрактам 1994 г., в текст Гаагской конвенции о праве, применимом к международной купле-продаже товаров 1986 г., которая пока не вступила в силу.

3. Определение права, применимого к форме сделки, в законодательстве СССР и России, действовавшем до принятия ГК, содержалось в общей двусторонней коллизионной норме и двух специальных односторонних изъятиях из общего правила: о праве, применимом к форме внешнеторговых (в ГК 1964 г.), внешнеэкономических (в ОГЗ 1991 г.) сделок, совершаемых с участием советских организаций, и о выборе права к форме сделок в отношении недвижимого имущества, находящегося в СССР. Данная схема регулирования, включающая основную общую норму и специальные нормы — изъятия, сохранена и в ст. 1209.

4. Общая двусторонняя коллизионная норма, содержащаяся в п. 1 ст. 1209, практически повторяет нормы ранее действовавших ГК 1964 г. и ОГЗ 1991 г., предусматривая, что форма сделки подчиняется праву места ее совершения и таким образом следует коллизионному принципу: форма сделки определяется по закону места ее совершения (locus regit actum). Некоторое отличие имеется лишь по сравнению со ст. 565 ГК 1964 г., которая определяла закон, применяемый к форме сделки, совершаемой за границей; вместе с тем объем коллизионной нормы ст. 165 ОГЗ 1991 г. был значительно шире, поскольку определял применимое к форме сделки право без каких-либо ограничений, связанных с местом ее совершения. С учетом расположения этого правила в разделе 7 ОГЗ 1991 г., оно традиционно толковалось как определяющее право, применимое к форме сделки с международным элементом, что вполне очевидно включает и сделки, совершенные за границей. Общая коллизионная норма, содержащаяся в п. 1 ст. 1209, полностью повторяет текст общей коллизионной нормы ст. 165 ОГЗ 1991 г. и также должна толковаться в качестве коллизионной нормы, определяющей право, применимое к форме сделки, осложненной иностранным элементом, как это определено в п. 1 ст. 1186 (см. комментарий к этой статье).

Понятие места совершения сделки, использованное в формуле прикрепления коллизионной нормы, согласно п. 1 ст. 1187 (см. комментарий к этой статье) толкуется в соответствии с российским правом, а именно в соответствии со ст. 444 ГК, предусматривающей, что, если в договоре не указано место его заключения, договор признается заключенным в месте жительства гражданина или месте нахождения юридического лица, направившего оферту.

5. Наряду с основной коллизионной нормой, подчиняющей форму сделки праву места ее совершения, п. 1 ст. 1209, как и ранее ст. 165 ОГЗ 1991 г. и ст. 565 ГК 1964 г., предусматривает альтернативную коллизионную привязку субсидиарного характера, устанавливая, что сделка, заключенная за границей, не может быть признана недействительной вследствие нарушения формы, если соблюдены требования российского (в ранее действующих актах — советского) права. Таким образом, для сделок, совершенных за границей, положения российского права, предусматривающие требования к форме, становятся субсидиарным статутом, на основе которого сделка может быть признана действительной, даже если при ее заключении не соблюдены требования к форме права места ее совершения.

Наличие в этой области более чем одного, а нередко и нескольких вариантов применимого права (альтернативных коллизионных привязок) характерно и для законодательства зарубежных стран. При этом основной формулой прикрепления может быть не только место совершения сделки, но и право, применимое к договору (lex causae) (например, в законодательстве Румынии), либо их альтернативное применение (например, законодательство Швейцарии, см. также п. 1 ст. 9 Римской конвенции о праве, применимом к договорным обязательствам 1980 г.). При этом коллизионное регулирование может дифференцироваться и в зависимости от того, находятся ли заключающие договор в одной стране; однако и при этом предусматриваются альтернативные варианты применимого права для определения формальной действительности сделки.

6. Абзац 2 п. 1 ст. 1209 предусматривает, что нормы о праве, применимом к форме сделки, распространяются и на форму доверенности. Это положение в значительной степени воспроизводит п. 3 ст. 165 ОГЗ 1991 г., где впервые появилась норма о праве, применимом к форме и сроку действия доверенности. Новая коллизионная норма распространяется, однако, только на форму доверенности, без упоминания срока, на который она выдана. Подчинение срока действия доверенности праву страны, где была выдана доверенность, предусмотрено в ст. 1217 (см. комментарий к этой статье).

7. Пункт 2 ст. 1209 содержит специальную коллизионную норму — норму-изъятие из общего правила, предусмотренную для внешнеэкономических сделок, в которых участвуют российские хозяйствующие субъекты.

Существование такой нормы имеет долгую предысторию в отечественном праве. Впервые она была включена в ОГЗ 1961 г. (ст. 125) и соответственно в ГК 1964 г. (ст. 565).

Устанавливалось, что форма внешнеторговых сделок, совершаемых советскими организациями, и порядок их подписания независимо от места совершения этих сделок определяются законодательством Союза ССР.

Внимание к регулированию вопроса о праве, применимом к форме внешнеторговой сделки, обусловлено теми строгими требованиями, которые в годы государственной монополии внешней торговли предъявлялись к формальной действительности таких сделок. Эти требования заключались в обязательной письменной форме сделки и специально установленном порядке ее подписания, что было предусмотрено Постановлением Совмина СССР от 14 февраля 1978 г. N 122 «О порядке подписания внешнеторговых сделок» (Свод законов СССР. Т. 9. С. 92).

Императивная коллизионная норма, предусматривавшая в данном случае выбор советского права, обеспечивала применение нормы ГК о недействительности внешнеторговых сделок, заключенных с нарушением формы и порядка подписания (ст. 14 ОГЗ 1961 г., ст. 45 ГК 1964 г.). В комплексе эти нормы гарантировали строгое соблюдение установленных в упомянутом Постановлении 1978 г. правил. В практике ВТАК (как назывался в тот период МКАС) есть немало примеров, когда сделки и дополнения к сделкам признавались недействительными именно на этом основании. (См. об этом: Зыкин И.С. Внешнеторговые операции: право и практика. М., 1994. С. 78, 79.)
Норма-изъятие, содержавшаяся в ст. 165 ОГЗ 1991 г. (второй вариант такой нормы), отражала изменения периода проведения рыночных реформ, либерализации регулирования внешней торговли. Главное изменение специальной коллизионной нормы заключалось в том, что ее объем включал только форму сделки, но не упоминал порядок ее подписания. То, что внесенные коррективы были реализованы не введением новых правил, а исключением слов «порядок подписания» в объеме коллизионной нормы, на первом этапе вызвало различные подходы к толкованию данного текста нормы-изъятия. Вместе с тем действия законодателя отражали ясно выраженную тенденцию либерализовать регулирование внешней торговли, а выбранное им средство вполне очевидно являлось квалифицированным умолчанием, которое используется в законодательной практике. Второе изменение объема коллизионной нормы касалось субъектного состава внешнеэкономических сделок, в круг которых в ОГЗ 1991 г. включили советских юридических лиц и граждан, что отражало процесс демонополизации внешней торговли, предоставление права выхода на внешний рынок всем хозяйствующим субъектам.

Исключению «порядка подписания» внешнеэкономических сделок в объеме коллизионной нормы ст. 165 ОГЗ 1991 г. сопутствовало исключение слов «порядка подписания» из п. 2 ст. 30 этих Основ (о недействительности внешнеэкономических сделок). Внесенные в ОГЗ 1991 г. новеллы привели к созданию двух режимов формальной действительности внешнеторговых сделок, применение которых зависело от даты их подписания: сделки, подписанные до вступления в силу ОГЗ 1991 г., для признания действительными должны были быть совершены с соблюдением формы и порядка подписания, а сделки, совершенные после этого, признавались действительными при условии их совершения в письменной форме независимо от порядка подписания. Этот подход нашел отражение в практике МКАС.

С введением части первой ГК был создан единый режим для определения формальной действительности всех сделок независимо от даты их подписания, поскольку Вводным законом от 21 октября 1994 г. N 52-ФЗ (СЗ РФ. 1994. N 32. Ст. 3302) к этой части ГК было установлено, что нормы Кодекса об основаниях и последствиях недействительности (ст. 162, 165 — 180) применяются к сделкам независимо от времени их совершения. Таким образом, на действительность сделки независимо от даты подписания не влияло нарушение порядка подписания, установленного указанным Постановлением Совмина СССР 1978 г.

8. В п. 2 ст. 1209 также включена коллизионная норма-изъятие из общего правила для формы внешнеэкономических сделок (третий вариант). Сохранение такой коллизионной нормы-изъятия обусловлено сохранением требования обязательной письменной формы внешнеэкономических сделок, положением ГК о том, что несоблюдение простой письменной формы внешнеэкономической сделки влечет ее недействительность (п. 3 ст. 162).

В современной практике МКАС можно найти немало примеров применения к определению формальной действительности внешнеэкономических сделок (их изменений и дополнений) требования российского права об обязательной письменной форме. Так, в деле N 150/1996 от 17 февраля 1997 г. по иску российской организации к японской фирме МКАС, основываясь на п. 3 ст. 162 ГК, исходил из того, что любая договоренность между сторонами должна быть оформлена в простой письменной форме. Устная договоренность, если даже наличие таковой было надлежащим образом доказано заинтересованной стороной, признавалась бы недействительной в силу п. 3 ст. 162 ГК .

В решении по делу N 385/1998 от 18 октября 1999 г. по спору между российской и индийской фирмами МКАС, ссылаясь на п. 3 ст. 162 ГК, исходил из того, что внешнеторговые сделки с участием российских фирм должны совершаться и изменяться в письменной форме, поэтому действия одного из участников сделки сами по себе не могут изменить условия, выраженные сторонами в письменной форме .

9. Пункт 2 ст. 1209 содержит (по сравнению с п. 1 ст. 165 ОГЗ 1991 г.) лишь некоторые уточняющие дополнения, которые касаются российских субъектов внешнеэкономических сделок. Объем этой коллизионной нормы включает форму внешнеэкономических сделок, хотя бы одной из сторон которых выступает российское юридическое лицо или осуществляющее предпринимательскую деятельность физическое лицо, личным законом которого в соответствии со ст. 1195 ГК является российское право. Как видно, эта коллизионная норма предусматривает право, применимое к форме не только двусторонних, но и многосторонних сделок, в которых хотя бы одна из сторон — российский участник.

Важным дополнением является разъяснение о том, сделки каких физических лиц включены в объем этой нормы. Согласно п. 2 таковым является указание на осуществляющее предпринимательскую деятельность физическое лицо, личным законом которого в соответствии со ст. 1195 ГК является российское право. Это означает, что в данный круг включены не только граждане Российской Федерации, в том числе и имеющие двойное гражданство, но и имеющие место жительства в России иностранные граждане (включая тех, у кого несколько гражданств), лица без гражданства, имеющие место жительства в Российской Федерации, а также беженцы, которым Российская Федерация предоставила убежище (см. комментарий к ст. 1195).

Разъяснение того, что следует понимать под российскими юридическими лицами, п. 2 ст. 1209 не содержит. Пункт 1 ст. 1202 ГК, предусматривающий, что личным законом юридического лица считается право страны, где учреждено юридическое лицо, устанавливает критерий определения личного закона, который, как известно, может не совпадать с государственной принадлежностью юридического лица. Поскольку п. 2 ст. 1209 говорит о российских юридических лицах — участниках внешнеэкономических сделок, представляется возможным обратиться к специальному правилу — определению российских участников внешнеторговой деятельности — юридических лиц, которое было дано Федеральным законом от 13 октября 1995 г. N 157-ФЗ «О государственном регулировании внешнеторговой деятельности» — СЗ РФ, 1995, N 42, ст. 3923, а позднее включено в Федеральный закон от 18 июля 1999 г. N 183-ФЗ «Об экспортном контроле» — СЗ РФ, 1999, N 30, ст. 3774 как определение российских участников внешнеэкономической деятельности (ст. 1). Согласно этим Законам под российскими участниками внешнеэкономической (внешнеторговой) деятельности (российскими лицами) понимаются юридические лица, созданные в соответствии с законодательством Российской Федерации, имеющие постоянное местонахождение на ее территории.

10. В отношении коллизионных норм-изъятий, предусматривающих применение советского (ныне российского) права при определении формальной действительности внешнеэкономических сделок с участием ранее советских, а теперь российских субъектов внешнеторговой деятельности, всегда возникала необходимость правового обоснования их действия за пределами страны. Согласно аргументации, которая разрабатывалась многие годы известными советскими юристами для обеспечения экстерриториального применения требований отечественного права, форму и особый порядок подписания сделок (которые были тесно связаны, т.к. они в комплексе определяли действительность сделки) предлагалось рассматривать как вопросы, относящиеся к личному статусу советских внешнеторговых объединений, которые могут определяться лишь по советскому закону. (См.: Лунц Л.А. Внешнеторговая купля-продажа. М., 1972. С. 99, 100.)
В настоящее время коллизионная норма о применении российского права к форме внешнеэкономических сделок с участием российских субъектов независимо от места совершения сделки стала рассматриваться многими авторами как императивная норма, применение которой может быть обосновано положениями ст. 1192 (см. комментарий к этой статье).

11. Коллизионные нормы, включенные в п. 3 комментируемой статьи, являются изъятием из общей нормы о праве, применимом к форме сделки, и касаются недвижимого имущества — общая двусторонняя норма и специальная односторонняя.

Ранее действовавшее законодательство не содержало двусторонней коллизионной нормы общего характера о праве, применимом к форме сделок в отношении недвижимого имущества, ограничиваясь односторонней коллизионной нормой о подчинении формы сделки в отношении недвижимости на территории СССР советскому праву. В объем таких норм включалась форма сделок в отношении тех видов недвижимости, которые могли быть объектами гражданско-правового оборота в тот период. Так, в объем коллизионной нормы, содержавшейся в ст. 565 ГК 1964 г., включалась форма сделок по поводу строений, находящихся в РСФСР. Объем коллизионной нормы ст. 165 ОГЗ 1991 г. был значительно шире, включая форму сделок по поводу строений и другого недвижимого имущества, находящегося в СССР.

Двусторонняя коллизионная норма, устанавливающая, что форма сделок в отношении недвижимого имущества подчиняется праву страны, где находится это имущество, является новой для российского законодательства. Вместе с тем формула прикрепления этой коллизионной нормы соответствует привязке, использовавшейся в односторонней коллизионной норме ОГЗ 1991 г. (ст. 165). Таким образом, можно говорить о трансформации односторонней коллизионной нормы в двустороннюю. Формула прикрепления нормы п. 3 ст. 1209 широко используется в аналогичных нормах зарубежного законодательства. Традиционное использование ее при решении коллизионных вопросов формы сделок с недвижимостью обусловлено наличием особых требований к форме сделок с недвижимостью, обычно устанавливаемых государством. Например, в России, согласно п. 1 ст. 164 ГК, сделки с недвижимостью подлежат обязательной регистрации. Федеральным законом от 21 июля 1997 г. N 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» предусмотрен перечень таких сделок.

12. Наряду с новой общей двусторонней нормой п. 3 содержит специальную одностороннюю коллизионную норму, которая касается формы сделки в отношении недвижимого имущества, внесенного в государственный реестр Российской Федерации, т.е. вещей, которые по своим свойствам являются движимыми (воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты), но признаются недвижимыми законом и подлежат внесению в государственный реестр Российской Федерации (ст. 130 ГК). Например, порядок регистрации воздушных судов определен в России ст. 33 Воздушного кодекса, морских судов — ст. 33 КТМ, судов внутреннего водного плавания — ст. 19 КВВТ. Решающим является то, что данные виды недвижимости не могут характеризоваться как прочно связанные с землей и их перемещение не только возможно, но составляет цель их использования. Поэтому для определения права, подлежащего применению к форме сделок в отношении такого имущества, не может применяться формула прикрепления двусторонней коллизионной нормы, отсылающая к месту нахождения недвижимости.

Консультации и комментарии юристов по ст 1209 ГК РФ

Если у вас остались вопросы по статье 1209 ГК РФ и вы хотите быть уверены в актуальности представленной информации, вы можете проконсультироваться у юристов нашего сайта.

Задать вопрос можно по телефону или на сайте. Первичные консультации проводятся бесплатно с 9:00 до 21:00 ежедневно по Московскому времени. Вопросы, полученные с 21:00 до 9:00, будут обработаны на следующий день.

Новая редакция Ст. 1209 ГК РФ

1. Форма сделки подчиняется праву страны, подлежащему применению к самой сделке. Однако сделка не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если соблюдены требования права страны места совершения сделки к форме сделки. Совершенная за границей сделка, хотя бы одной из сторон которой выступает лицо, чьим личным законом является российское право, не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если соблюдены требования российского права к форме сделки.

Правила, предусмотренные абзацем первым настоящего пункта, применяются и к форме доверенности.

При наличии обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 1212 настоящего Кодекса, к форме договора с участием потребителя по его выбору применяется право страны места жительства потребителя.

2. Если право страны места учреждения юридического лица содержит особые требования в отношении формы договора о создании юридического лица или сделки, связанной с осуществлением прав участника юридического лица, форма таких договора или сделки подчиняется праву этой страны.

3. Если сделка либо возникновение, переход, ограничение или прекращение прав по ней подлежит обязательной государственной регистрации в Российской Федерации, форма такой сделки подчиняется российскому праву.

4. Форма сделки в отношении недвижимого имущества подчиняется праву страны, где находится это имущество, а в отношении недвижимого имущества, которое внесено в государственный реестр в Российской Федерации, российскому праву.

Место заключения договора (в отношении односторонних сделок используется термин «совершение») определяется в соответствии со ст. 444 ГК РФ, эти же правила применяются и в отношении односторонних сделок (ст. 156 ГК РФ). В то же время в различных правовых системах определение места заключения договора может существенно отличаться, например, теория «почтового ящика», используемая в англо-американском праве, признает договор заключенным в месте отправки акцепта, тогда как в континентальном праве он будет считаться заключенным в месте получения акцепта оферентом.

Наука.

И.С. Зыкин к внешнеэкономическим сделкам относил совершаемые в ходе осуществления предпринимательской деятельности договоры между лицами, коммерческими предприятиями, находящимися в разных государствах.

Другой комментарий к Ст. 1209 Гражданского кодекса Российской Федерации

1. Комментируемая статья включает в себя коллизионные нормы по вопросам формы сделок, осложненных иностранным элементом (см. п. 1 ст. 1186 ГК РФ). В п. 1 помещены общие предписания касательно таких сделок, в п. 2 и 3 находятся специальные правила в отношении отдельных категорий сделок.

В комментируемой статье с некоторыми уточнениями сохранены основные подходы ранее действовавшего российского законодательства (см. п. 1 и 3 ст. 165 Основ гражданского законодательства), нашедшие отражение и в Модельном ГК для стран СНГ (ст. 1216 и 1217). Для этих подходов традиционно характерна известная строгость предписаний касательно коллизионных аспектов формы сделок по сравнению с правилами, которые нередко можно встретить за рубежом.

Комментируемая статья распространяется как на односторонние сделки, так и на дву- или многосторонние сделки (договоры). Коллизионные вопросы формы завещания и акта его отмены урегулированы в п. 2 ст. 1224 ГК. Коллизионные аспекты формы договора о залоге регламентируются также п. 5 ст. 10 Закона о залоге (см. п. 12 коммент. к настоящей статье).

Раздел VI ГК не предусматривает возможности выбора сторонами договора права, применимого к форме сделки (см. ст. 1210 и коммент. к ней).

2. Согласно п. 1 комментируемой статьи форма сделки определяется по праву места ее совершения (lex loci actus). Далее дается альтернативная коллизионная привязка, применимая в случае совершения сделки за пределами территории РФ. Такая сделка не может быть признана недействительной из-за наличия пороков формы, коль скоро она является действительной по праву Российской Федерации. Таким образом, в данном случае достаточно соблюдения требований в отношении формы хотя бы одного из двух правопорядков: иностранного (закона места совершения сделки) или российского.

Из-за практической важности и в целях достижения большей ясности регулирования в абз. 2 п. 1 комментируемой статьи уделено особое внимание форме доверенности, являющейся односторонней сделкой. На доверенности также распространяются изложенные выше правила абз. 1 п. 1 комментируемой статьи. Коллизионный вопрос в отношении срока действия доверенности и оснований ее прекращения урегулирован в ст. 1217 ГК.

3. По сути, наиболее значимый вопрос, встающий по поводу формы сделки, — это последствия несоблюдения установленной формы. В п. 1 комментируемой статьи с юридико-технической точки зрения находит известное проявление принцип возможного альтернативного применения права разных стран в целях содействия стабильности гражданского оборота путем признания достаточным соблюдения менее строгих требований касательно формы сделки одного из поименованных правопорядков (принцип favor negotii). Другими словами, подлежит применению то право, которое более благоприятно для целей признания сделки действительной.

Названный принцип широко укоренился за рубежом, где, однако, в качестве альтернативной коллизионной привязки (наряду с некоторыми иными), как правило, используется отсылка к праву, регулирующему существо обязательства (lex causae), а не к праву страны суда (lex fori), каковым в рассматриваемом случае является российское право (см., например, ст. 9 Римской конвенции 1980 г.). Такой подход позволяет избежать некоторых дополнительных проблем, связанных с выделением вопросов формы из сферы действия права, регламентирующего права и обязанности сторон по сделке (см. далее). Данный подход закреплен в Договоре между Российской Федерацией и Республикой Польша о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам от 16 сентября 1996 г. (п. 1 ст. 34).

Тенденция к использованию альтернативных коллизионных привязок к форме сделки вызвана еще и тем соображением, что традиционная привязка к месту совершения сделки сама по себе небезупречна, в частности поскольку такое место может носить достаточно случайный характер по отношению к сделке в целом. Более того, оно может быть и трудноопределимым.

4. В связи с комментируемой статьей может возникать необходимость уяснения содержания понятия «форма сделки». Это важно с точки зрения надлежащего понимания сферы действия права, применимого к форме сделки, т.е. вопросов им охватываемых, а также для разграничения с вопросами, которые определяются на основе иных коллизионных привязок. Речь идет о толковании (квалификации) названного юридического понятия (см. ст. 1187 ГК и коммент. к ней).

В ГК (наряду с нормами по отдельным видам обязательств) форме сделок посвящены, в частности, ст. 158 — 165, 434. В них оговорено, в том числе, что понимается под той или иной допустимой формой сделки, когда требуется совершение сделки в определенной форме, и последствия ее несоблюдения. Проблематика указанных статей дает основное представление о предметной сфере действия права, применимого к форме сделки.

Под формой сделки для целей комментируемой статьи, по нашему мнению, надлежит понимать требования к оформлению сделки. К этим требованиям могут быть отнесены не только совершение на бланке определенной формы, скрепление печатью и т.п., но и требование о регистрации сделки в надлежащих случаях. Конкретный перечень таких требований здесь может носить только примерный характер. Они могут различаться в зависимости от применимого права.

5. По какому праву надлежит определять последствия признания сделки недействительной из-за пороков формы?

Следует различать последствия несоблюдения формы сделки, могущие выразиться в ее недействительности, и последствия признания сделки недействительной. Последствия несоблюдения формы сделки определяются на основе закона, применимого к форме сделки (см. далее). В российском законодательстве общие материально-правовые положения о последствиях недействительности сделки изложены в ст. 167 ГК. Последствия недействительности договора прямо отнесены в ст. 1215 ГК к сфере действия права, регулирующего существо договорных обязательств. Вместе с тем в комментируемой статье специально урегулирован вопрос о праве, подлежащем применению к форме сделки.

С практической точки зрения, если в деле возникают лишь вопросы недействительности сделки из-за пороков формы и сделка признается недействительной по праву, применимому к форме сделки, то обращение для установления последствий ее недействительности к иному праву (регулирующему существо обязательства и подлежащему определению по ст. 1210 — 1214, 1216, 1217 ГК РФ) может создать дополнительные сложности. С другой стороны, в деле могут одновременно возникать вопросы о признании сделки недействительной по различным основаниям, в том числе и тем, которые комментируемой статьей не затрагиваются (пороки субъектного состава, воли, содержания). В случае признания сделки недействительной по ряду оснований будет, очевидно, неоправданным допустить применение к ней норм права разных стран относительно последствий признания ее недействительной.

Думается, что возможное и даже неизбежное применение нескольких правопорядков вследствие использования несовпадающих коллизионных привязок по тем или иным основаниям недействительности сделок (в частности, коллизионных норм касательно правоспособности и дееспособности физических и юридических лиц, формы сделки, ее содержания) должно компенсироваться применением единого статута в отношении последствий признания сделки недействительной.

Поднятая проблема выходит за рамки комментируемой статьи. Она возникает при признании сделки недействительной по праву иному, чем то, которое регулирует существо обязательства. Варианты ее решения могут, в частности, быть следующими. Первый — определять последствия недействительности сделки по праву, по которому она признана недействительной. Второй — определять последствия недействительности сделки по праву, регулирующему существо обязательства. По нашему мнению, в целом более предпочтительным вариантом является последний. Реально нормы о последствиях недействительности сделки затрагивают существо отношений по обязательствам. Нормативные основания такого подхода могут быть найдены в ст. 1215 и 1217 ГК путем их толкования.

Может быть высказан и общий довод о целесообразности уменьшения числа случаев регулирования единой сделки правом разных стран ввиду возможного несовпадения содержания национальных норм материального права и трудностей их одновременного согласованного применения (см. также п. 5 ст. 1211 ГК, где, хотя и несколько в другом ракурсе, отражен данный принцип). Как представляется, второй вариант в большей степени соответствует указанному принципу.

Таким образом, правильнее считать, что вопрос о последствиях недействительности сделки не входит в сферу действия права, которому подчинена ее форма.

6. Проблема квалификации может вставать и в отношении использованного в п. 1 комментируемой статьи понятия «место совершения сделки». С учетом включения в разд. VI ГК отдельной статьи о квалификации юридических понятий (ст. 1187) указание п. 2 ст. 165 Основ гражданского законодательства об определении места совершения сделки по отечественному праву не воспроизведено в этом разделе.

Сама необходимость прибегать к квалификации понятия «место совершения сделки» вызвана, в частности, расхождениями в позиции права разных стран в отношении того, что считать моментом заключения договора между отсутствующими: момент отправки акцепта или момент его получения лицом, направившим оферту. Последний подход является господствующим. Первый, хотя и утрачивает свое значение, все же отчасти сохраняется, например, в праве Англии и США. С моментом заключения связывается, как правило, и место совершения договора. Отмеченные различия не являются единственными. Дополнительные вопросы возникают и в связи с включением в ГК специальной статьи о месте заключения договора (см. далее).

В разд. VI ГК наряду с комментируемой статьей понятие «место совершения сделки» упоминается в п. 2 ст. 1197 ГК, связанном по смыслу с п. 3 ст. 1202 ГК, где используется сходное обозначение: страна, в которой совершена сделка. О стране, где была выдана доверенность, говорится в ч. 2 ст. 1217 ГК.

Статья 444 ГК признает договор заключенным в месте жительства гражданина или месте нахождения юридического лица, направившего оферту, если иное место заключения не указано в самом договоре. Правила об определении места жительства гражданина содержатся в ст. 20, а места нахождения юридического лица — в ст. 54 ГК.

Представляется, однако, что уяснение смысла рассматриваемого понятия, как оно использовано в разд. VI ГК, должно осуществляться прежде всего с учетом содержания соответствующих коллизионных норм российского права. Материально-правовая норма ст. 444 ГК о месте заключения договора, по нашему мнению, не во всех случаях адекватно отражает смысл указанного понятия, вкладываемый в него в коллизионном регулировании. В ней говорится о том, что признается местом заключения договора, в то время как реальное место заключения договора может не совпадать с местом жительства гражданина или местом нахождения юридического лица, направившего оферту. Реально заключение договора может произойти в стране, которая не является местом жительства или местом нахождения ни одного из контрагентов. Анализ же содержания п. 2 ст. 1197 и п. 3 ст. 1202 ГК показывает, что там по смыслу имеется в виду именно реальное место совершения сделки.

Возникает дилемма: либо пытаться исходить из единообразного понимания содержания понятия места совершения сделки в рамках всего разд. VI ГК или же допустить возможность различного толкования названного термина для целей отдельных статей этого раздела. Последний подход представляется более правильным.

По нашему мнению, с отдельными оговорками можно руководствоваться ст. 444 ГК о месте заключения договора для целей ст. 1209 ГК.

Тем не менее ст. 444 ГК не дает ответа на некоторые возникающие вопросы. Так, ввиду возможных трудностей определить, какая из сторон является оферентом, например, при заключении договора в результате переговоров путем одновременного подписания его текста присутствующими сторонами, может потребоваться поиск иных дополнительных критериев для установления места совершения договора и опять не исключено, что таковым надо будет считать место его фактического заключения.

На основе ст. 444 ГК непросто дать ответ и на вопрос о месте совершения односторонней сделки (см. ст. 156 ГК РФ). Думается, что с учетом ч. 1 ст. 1217 ГК таким местом можно считать место жительства или основное место деятельности стороны, принимающей на себя обязательства по односторонней сделке (см. также ст. 155 ГК РФ).

Вместе с тем в рамках толкования рассматриваемого понятия для целей коллизионного регулирования и, в частности, достижения большего соответствия коллизионных привязок к праву, регулирующему существо обязательства, заслуживает анализа возможность использования критерия основного места деятельности стороны вместо привязки к месту нахождения юридического лица (см. п. 2 ст. 1211 ГК РФ) и при определении места заключения договора.

В связи с использованным в комментируемой статье понятием «место совершения сделки» могут возникать и иные вопросы, в том числе касающиеся других статей ГК и его разд. VI. Они требуют отдельного рассмотрения, выходящего за рамки данного комментария.

7. Должен ли коллизионный вопрос о форме договора ставиться отдельно в отношении оферты и акцепта или же в отношении договора в целом? В зарубежной практике доминирует последний вариант. Применение права разных стран к форме оферты и акцепта может создать дополнительные сложности из-за их возможного несовпадения. Кроме того, существуют и требования к форме договора как такового. Целесообразнее решать эти вопросы на основе использования единого статута, т.е. права, применимого к договору в целом <*>. Представляется, что данным подходом следует руководствоваться и при определении на основе комментируемой статьи права, которому подчиняется форма сделки.
———————————
<*> См. Лунц Л.А. Курс международного частного права: В 3 т. М., 2002. С. 223 — 224; Guiliano M., Lagarde P. Report on the Convention on the law applicable to contractual obligations. Official Journal of the European Communities. N C 282. 31 October 1980. P. 31.

9. В п. 2 комментируемой статьи содержится специальная императивная односторонняя коллизионная норма о форме внешнеэкономических сделок, субъектный состав которых связан с Россией. Такие сделки подчинены российскому праву. Место совершения сделки здесь уже не влияет на применимое право.

Термин «внешнеэкономическая сделка» в разд. VI ГК употребляется только в п. 2 комментируемой статьи. Российское законодательство не содержит легального определения понятия «внешнеэкономическая сделка». Это понятие разрабатывалось, однако, в доктринальном плане. К внешнеэкономическим могут быть отнесены совершаемые в ходе предпринимательской деятельности договоры между лицами, коммерческие предприятия которых находятся в разных государствах. Определение предпринимательской деятельности дано в абз. 3 п. 1 ст. 2 Гражданского кодекса.

Таким образом, не всякая сделка с иностранным элементом является внешнеэкономической. Последнее понятие является более узким, чем первое. Внешнеэкономическая сделка — это одна из разновидностей сделок с иностранным элементом.

Для применимости п. 2 комментируемой статьи необходимо участие в такой сделке хотя бы одного российского юридического лица или российского гражданина либо имеющего место жительства в Российской Федерации иностранного гражданина или лица без гражданства. Согласно ст. 1195 ГК личным законом таких иностранных граждан и лиц без гражданства также является российское право (см. ст. 1202 ГК о личном законе юридического лица). Внешнеэкономические сделки с иным субъектным составом не подпадают под сферу действия п. 2 комментируемой статьи, и их форма определяется на основе п. 1 комментируемой статьи, если это не сделка в отношении недвижимого имущества. В последнем случае применим п. 3 данной статьи.

10. В п. 3 комментируемой статьи установлены специальные императивные коллизионные нормы, касательно сделок в отношении недвижимого имущества. Эти нормы пользуются приоритетом над правилами п. 1 и 2 комментируемой статьи.

Согласно п. 3 комментируемой статьи форма данных сделок определяется по праву места нахождения недвижимого имущества. Далее там же отдельно выделен вопрос о недвижимом имуществе, внесенном в государственный реестр в Российской Федерации. Форма сделок с подобным имуществом определяется по российскому праву. Это последнее правило является, таким образом, односторонней коллизионной нормой.

Наличие указанного уточнения объясняется тем, что в российском праве наряду с землей, участками недр, обособленными водными объектами и объектами, прочно связанными с землей (т.е. недвижимостью в силу естественных свойств), к недвижимости по закону отнесены, в частности, также подлежащие государственной регистрации воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты, т.е. вещи, по своим естественным свойствам являющиеся движимыми и соответственно могущие находиться за пределами Российской Федерации, будучи зарегистрированными в России (см. ст. 130 и 131 Гражданского кодекса России). Рассматриваемое уточнение призвано обеспечить подчинение российскому праву формы сделок и в отношении той категории недвижимых вещей, которые признаются таковыми в силу указания российского закона, а не в силу естественных свойств.

По правилу, содержащемуся в п. 2 ст. 1205 ГК, принадлежность имущества к недвижимым или движимым вещам устанавливается по праву страны места нахождения имущества. В п. 3 комментируемой статьи при упоминании недвижимого имущества, внесенного в государственный реестр в Российской Федерации, по существу использована квалификация по российскому праву (см. также ст. 164 ГК и Закон о регистрации прав на недвижимость).

11. Заслуживает рассмотрения вопрос о содержании понятия «сделка в отношении недвижимого имущества». Более узкое понятие «договор в отношении недвижимого имущества» использовано также в ст. 1213 ГК.

Таким образом, существенное значение имеет предмет договора. По нашему мнению, понятие «сделка в отношении недвижимого имущества» не должно толковаться излишне широко, и не всякая сделка, каким-то образом связанная с недвижимостью, автоматически подпадает под приведенное понятие. Сказанное касается не только п. 3 комментируемой статьи, но и в не меньшей степени ст. 1213 ГК.

12. Имеются пользующиеся приоритетом над нормами разд. VI ГК международные договоры с участием Российской Федерации, где затрагиваются вопросы формы сделок (см. ст. 7, п. 3 ст. 1186 ГК РФ).

Коллизионные нормы в отношении формы сделки содержатся в подп. «г» и «д» ст. 11 Киевского соглашения 1992 г., в ст. 39 и 40 Минской конвенции 1993 г., некоторых двусторонних договорах о правовой помощи.

Согласно ст. 11 Венской конвенции 1980 г. не требуется, чтобы договор международной купли-продажи заключался в письменной форме. Там же предусматривается допустимость его доказывания любыми средствами, включая свидетельские показания. При присоединении СССР к Венской конвенции 1980 г. на основе ст. 12 и 96 была сделана оговорка о неприменимости ее положений, допускающих совершение договоров не в письменной форме, если хотя бы один из контрагентов имеет свое коммерческое предприятие в СССР (Постановление Верховного Совета СССР от 23.05.90 <*>). Венская конвенция 1980 г. действует в порядке правопреемства и для России. Вопрос о форме указанных договоров, когда коммерческое предприятие хотя бы одной из сторон находится в России, изъят из сферы регулирования Венской конвенции 1980 г. Он должен решаться в соответствии с правом, применимым в силу предписаний МЧП (п. 2 ст. 7 Венской конвенции 1980 г.). В российском законодательстве такие предписания содержит комментируемая статья.
———————————
<*> Ведомости СССР. 1990. N 23. Ст. 428.

<**> Свод законов СССР. Т. 5. Ст. 586.

Применение комментируемой статьи может иметь также свои особенности с учетом действия других статей разд. VI ГК (см., в частности, ст. 1192 о применении императивных норм и коммент. к ней) и иных положений ГК (см., например, п. 2 ст. 1028).

Коллизионные вопросы договора о залоге урегулированы в п. 5 ст. 10 Закона о залоге. Содержащиеся там правила не полностью соответствуют комментируемой статье и должны применяться с учетом абз. 2 п. 2 ст. 3 ГК РФ о приоритете норм ГК. Форма договора о залоге, когда он является внешнеэкономической сделкой, связанной по субъектному составу с Россией, должна определяться на основе п. 2 комментируемой статьи.

Право подлежащее применению к форме сделок

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *