Построенный Иваном Грозным для опричников кабак на Балчуге стал первым спецраспределителем на территории России
В России торговля спиртным столетиями обеспечивала существенную часть доходов казны. И во все времена власти проявляли ревностный интерес к этой области. 140 лет назад, 1 января 1863 года, Александр II отменил систему винных откупов, а 1 января 1886 года в Российской империи были закрыты все питейные заведения, продававшие спиртное без закуски. Интересовались спиртным и большевики. 80 лет назад, в январе 1923 года, Совнарком разрешил изготавливать наливки крепостью до 20°, и любители выпить смогли помянуть недолгую эпоху большевистского сухого закона.
Арабский след
Для регионов с жарким климатом вино — наиболее простой способ продолжительного хранения виноградного сока. Алкогольную революцию обычно связывают с появлением спирта, который гнали из перебродившего зерна. Согласно легенде, первыми научились гнать спирт арабы, притом aqua vitae появилась случайно, при очередной попытке найти философский камень. Так это или нет — сказать трудно, однако слово «алкоголь» обычно возводят к арабскому al-kohol — порошкообразная сурьма.
Охотников пить разбавленный водой спирт было немного. Хотя в Европе первые перегонные кубы появились в XI веке, спирт еще долгое время использовался исключительно в медицинских целях. Однако чистый спирт хорошо хранился и занимал меньше места при перевозке, поэтому купцы предпочитали иметь дело с крепкими напитками, разбавляя их непосредственно перед продажей. В результате крепость потребляемых напитков постепенно росла, и к XVI веку водка и крепленые вина получили широкое распространение.
В Древней Руси виноград не рос, поэтому говорить о широком распространении виноградных вин не приходится. Однако существовали вполне достойные замены вину — если не по вкусу, то по крайней мере по градусам. Весьма популярным напитком был квас, воспоминание о крепости которого сохранилось в современном глаголе «квасить». Употребляли также сваренное из зерна пиво, при приготовлении которого в более поздние времена стали использовать хмель. Спиртное получали и из меда.
Эпоха водки наступила лишь в конце XV века. Причем распробовали этот напиток далеко не сразу. Так, Василий Темный, которому привезли aqua vitae итальянцы, признал это зелье вредным и запретил его ввоз в страну. Однако запреты запретами, а «хлебное вино», как называли напиток, полученный из зерновой браги путем перегонки, быстро входило в повседневную жизнь.
Во здравие государственной казны
Еще княгиня Ольга, победив древлян, наложила на них «дань медовую». Налоги на хмель и солод неоднократно упоминаются в летописях и грамотах, однако по современным масштабам все это кажется детскими играми. Серьезной роли в княжеских доходах торговля спиртным не играла, поэтому власти со спокойной совестью боролись с пьянством. Например, в Москве пить крепкие напитки разрешалось лишь находящимся на государственной службе иностранцам. А Иван Грозный в 1552 году запретил продавать в Москве водку, однако построил на Балчуге кабак — специальный дом, в котором опричникам выдавались горячительные напитки. В последующие эпохи кабаками стали называть все питейные заведения, а
С началом первой мировой войны в России был введен сухой закон. Однако находчивые граждане нашли выход в переориентации на спиртосодержащие лаки и политуру
обслуживающие опричников учреждения благодарные потомки окрестили спецраспределителями.
Кабак на Балчуге принес казне ощутимый доход, поэтому вскоре питейные заведения начинают строиться повсеместно: к концу XVI века в каждом большом городе имелся свой государев кабак. Тогда-то власть наконец осознала, какой золотой жилой является торговля спиртным. По свидетельству иностранных путешественников, пока русские сидят в кабаках, «никто ни под каким предлогом не смеет вызвать их оттуда, потому что этим можно помешать приращению царского дохода».
Популярность крепких напитков вела к тому, что их стали самостоятельно изготовлять и продавать из-под полы. С таким убытком казне было нельзя мириться. За изготовление крепких напитков частных лиц сначала штрафовали, а при повторном задержании наказывали кнутом и сажали в тюрьму. Покупателей нелегального спиртного могли пытать, чтобы узнать имя продавца. В 1652 году Алексей Михайлович созвал специальный Земский собор, вошедший в историю как «собор о кабаках». С этого времени торговля крепкими напитками осуществлялась только на вынос — ведрами, кружками или чарками (ведро — 12,3 л, четверть — 3,08 л, штоф — 1,23 л, чарка — 120-150 г). Государство не стремилось к монополии на производство спиртных напитков, однако настаивало на жесткой монополии на торговлю ими. Спиртное продавалось в два раза дороже того, во что оно обходилось казне. В 1680 году торговля спиртным дала 25% дохода казны.
Откупная система
Для финансирования реформ Петру I требовались деньги, и из торговли спиртным он стремился извлечь максимум прибыли. В начале XVIII века он даже попытался изъять у представителей податных сословий посуду, при помощи которой можно было гнать спирт. Однако вскоре Петр объявил в России свободу винокурения с тем, чтобы все владельцы «винокуренных сосудов» платили с них определенный налог, который зависел от объема сосудов, а не от интенсивности их использования.
В 1755 году винокуренные заводы были проданы в частные руки: казне было проще заниматься продажей, а не изготовлением спиртного. Елизавета Петровна «для умножения государственных доходов на нынешнее и будущее время» ввела единые цены на водку: 1 руб. 88 коп. за ведро и 1 руб. 98 коп. за ведро при продаже в разлив. При Екатерине II ведро водки стоило уже 2 руб. 23 коп., и доход от продажи спиртного составил 20% государственного бюджета.
Созданием национальной питейной системы и водочного стандарта Россия обязана Дмитрию Менделееву
В организации торговли алкоголем конкурировало три основных метода государственного контроля: чистая монополия, акцизная и откупная системы. При этом вплоть до середины XIX века господствовала система откупов: откупщик платил государственной казне установленную сумму и получал полное право торговли спиртным в определенном регионе. Откупщики не имели конкурентов, поэтому не были заинтересованы в повышении качества своей продукции, а о сокращении числа алкоголиков они могли помыслить лишь в ночных кошмарах.
О неэффективности этой системы и о том, что откупщики спаивают народ, тогда писали многие. И тем не менее в 60-е годы XIX века торговля спиртным обеспечивала 46% доходов государства. Для сравнения: в Великобритании, Норвегии и Швеции доход от продажи спиртного тогда составлял порядка 24%. В большинстве стран эта цифра была существенно ниже: в Австрии — 10%, во Франции — 9%, в Пруссии — 6%.
Однако экономика экономикой, а к концу XVIII века каждый уважающий себя помещик имел собственный рецепт спиртовой настойки. Расцвету народного творчества способствовало открытие академика Ловица, описавшего очищающие свойства древесного угля. Очищенный углем спирт настаивался на травах. Наиболее удачные напитки даже сохранили имена своих создателей — например, зелье, которым цирюльник Василий Ерофеич вылечил графа Алексея Орлова, до сих пор называют «ерофеичем».
Однако подлинно народной маркой следует считать полугар — 23-24-градусный раствор хлебного спирта. Популярность этого напитка объясняется простотой проверки крепости: при поджигании полугара выгорает ровно половина объема.
Антигосударственная трезвость
Если государство видело в спиртных напитках лишь средство пополнения казны, то прогрессивная общественность активно боролась с алкоголизмом. Эта борьба сводилась в основном к распространению антиалкогольных брошюр и проповедям приходских священников. Более эффективным было возникшее в середине XIX века трезвенническое движение, точнее массовый бойкот кабаков любителями выпить. Причины этого движения были чисто экономическими и не имели никакого отношения к здоровому образу жизни. При очередном повышении цен на спиртное крестьяне созывали сходку, где принималось примерно такое решение: «Так не будем же пить, дадим зарок, пускай их откупщики да целовальники выпивают все вино, а мы не хотим, не станем». Собравшиеся торжественно обещали в течение определенного времени не ходить в кабаки, причем нарушавших обещание общество подвергало штрафу. Это были выступления не против алкоголизма вообще, а против дороговизны и низкого качества водки. Никто не давал зарока стать трезвенником на всю жизнь: договаривались лишь не пить в течение определенного времени, чтобы откупщик понес убытки.
Нередко коллективное воздержание от пьянства перерастало в разгром кабаков. Александру II пришлось направить на борьбу с не в меру агрессивными трезвенниками войска. Сотни борцов за качество водки были наказаны шпицрутенами и сосланы в Сибирь. Однако под влиянием массовых выступлений государство было вынуждено отменить откупную систему, что и произошло 1 января 1863 года.
На всей территории страны вводилась акцизная система, которая предусматривала три вида сборов: патентный сбор, уплачиваемый производителем, питейный акциз, то есть налог на произведенный спирт, и патентный сбор на торговлю. Реформа привела к еще большему увеличению государственных доходов от продажи водки. Однако доля алкоголя в государственных доходах постепенно падала и в 1893 году составила 24,9%. Это падение было связано не с уменьшением потребления горячительных напитков, а с развитием других источников пополнения казны.
Государству было невыгодно запрещать выпивку, однако оно имело все основания бороться за закуску: с 1 января 1886 года были закрыты все питейные дома, продающие водку без закуски (в отличие от спирта, производство соленых огурцов никогда не оказывало серьезного влияния на российскую экономику). На вынос спиртное стали продавать в закрытых бутылках, которые старались запечатать таким образом, чтобы их несли домой, а не выпивали у дверей магазина. Тогда же было запрещено продавать спиртное малолетним и пьяным — запрет, который нарушается вот уже 117 лет.
Аква Витте
Реализованная Сергеем Витте идея винной монополии принадлежала не ему. Еще в середине 80-х годов за такую монополию ратовали Михаил Катков и Константин Победоносцев. (Витте, не желавший отдавать лавры своему постоянному оппоненту Победоносцеву, предпочел считать автором этой идеи Александра III.) К подготовке питейной реформы были привлечены лучшие силы страны, включая создателя периодической системы Дмитрия Менделеева, диссертация которого была посвящена водным растворам спирта. Знаменитому химику принадлежит и создание национального водочного стандарта: сорокаградусная «Московская особенная» была запатентована Менделеевым в 1894 году.
Большевики намеревались победить пьянство с помощью оружия. Через шесть лет борьбы они признали свое поражение
Продажа спирта, вина и водочных изделий теперь осуществлялась государственными винными лавками, которые народ сразу же окрестил «монопольками». Казенные напитки отпускались по цене, напечатанной на этикетке. Запрещалась торговля в долг и под залог. В результате реформы «питейный доход» возрос с 297 млн руб. в 1894 году до 953 млн руб. в 1913 году. При подготовке реформы Витте, конечно же, говорил исключительно о борьбе с народным пьянством, но все прекрасно понимали, что винная монополия — это одно из мероприятий по накоплению государственным казначейством свободной наличности, что было необходимо в преддверии денежной реформы 1897 года.
Финансовые результаты винной монополии были весьма впечатляющими. В 1914 году Витте говорил: «Когда я уходил в конце 1903 года с поста министра финансов, я оставил своим преемникам 380 000 000 рублей свободной наличности, что дало им возможность в первые месяцы японской войны производить расходы, не прибегая к займам. После войны не только не было свободной наличности, но в 1906 году образовался дефицит в 150 000 000 рублей, затем наличность начала все увеличиваться и ныне превысила 500 000 000 рублей… Вот какую роль играет питейный доход в нашем бездефицитном государственном хозяйстве».
Правда, существовали и другие мнения об экономической целесообразности винной политики государства. Так, на заседаниях III Государственной думы самарский купец Челышев доказывал, что для развития промышленности было бы разумнее обложить промышленные предприятия огромными налогами, но запретить продажу водки. Стране выгоднее, чтобы крестьяне покупали не водку, а продукцию российских заводов.
Сухой закон
Изменение алкогольной политики связывают с началом первой мировой войны. Власти опасались, что повторятся беспорядки 1905 года, когда во время прощания с новобранцами пьяные толпы громили магазины и винные склады. Первоначально запрет на продажу спиртного действовал лишь во время мобилизации, к тому же разрешалось домашнее изготовление спиртных напитков, а кроме того, спиртное свободно продавалось в дорогих ресторанах.
В Великую Отечественную войну лучше всего на подвиги красноармейцев поднимала водка
В первые месяцы после введения сухого закона часто возникает иллюзия, что проблема пьянства будет решена в самое ближайшее время. И действительно, по официальной статистике, в 1915 году потребление алкоголя сократилось на 99,9% и составило 0,03 л абсолютного алкоголя на человека. Однако за тот же период объем производства спиртосодержащего лака в Петрограде возрос на 600%, политуры — на 1575% (в Москве эти цифры составили соответственно 2260% и 1800%). В аптеках рос спрос на спиртосодержащие препараты, а очереди у дверей аптек подозрительно напоминали хвосты у дверей закрытых винных лавок.
Последствия употребления суррогатов стали заметны не сразу, и общество ликовало по поводу полной и окончательной победы над зеленым змием. Отсутствие спиртного привело к появлению «лишних» денег, в результате чего резко возросло число вкладов в банки и сберегательные кассы. Сократилось число прогулов на заводах и т. д. Дума обсуждала законопроект о запрещении торговли спиртным навсегда. Однако это решение Дума принять не успела, уступив эту честь большевистскому правительству.
Борьба на уничтожение
Сухой закон 1914 года не предполагал немедленного уничтожения запасов спиртного. В наследство от проклятого самодержавия большевикам досталось около 70 млн ведер водки, а также гигантские царские подвалы с коллекционными винами. Только содержимое погребов Зимнего дворца оценивалось в $5 000 000!
Большевики не собирались отменять сухой закон и намеревались продать вина за границу. Однако охрана спиртовых запасов оказалась делом непосильным. Погромы и разграбления винных погребов вскоре стали повсеместным явлением, и в ноябре 1917 года Военно-революционный комитет принял решение об уничтожении винных и спиртовых запасов Петрограда. Предводительствуемые винным комиссаром товарищем Бадзаном матросы пожарными помпами выкачивали спирт в сточные канавы. Бочки и бутылки разбивались на месте. От народного гнева борцов с винными запасами защищали броневики и пролетарские поэты. Демьян Бедный сочинил подходящую к случаю агитку:
Обнаружив, что продажа спиртных напитков обеспечивает гигантские поступления в бюджет, советская власть борьбу с алкоголиками перепоручила детям
Аль не видел ты приказа на стене —
О пьяницах и о вине?
Вино выливать велено,
А пьяных — сколько ни будет увидено,
Столько и будет расстреляно.
Для большевиков борьба за всеобщую трезвость имела огромное экономическое значение: в стране не хватало продуктов, поэтому власти прилагали максимум усилий для того, чтобы не допустить превращения зерна в спирт или самогон. Декрет ВЦИКа «О предоставлении народному комиссару продовольствия чрезвычайных полномочий по борьбе с деревенской буржуазией, укрывающей хлебные запасы и спекулирующей ими» объявлял самогонщиков врагами народа, минимальным наказанием для которых было десятилетнее тюремное заключение. Строгость этой меры понятна: накануне реквизиции крестьяне предпочитали скорее превратить зерно в самогон, чем отдавать его неизвестно откуда прибывшим вооруженным людям. Однако большевистской непримиримости хватило ненадолго.
Золотой век самогоноварения
Строительство социализма в одной отдельно взятой стране требовало денег, и опробованная во времена Витте винная монополия казалась наиболее простым средством пополнения государственного бюджета. Возобновление торговли спиртным вызывало немало протестов. Так, на X партконференции Лев Троцкий говорил: «В отличие от капиталистических стран, которые пускают в ход такие вещи, как водку и прочий дурман, мы этого не допустим, потому что, как бы они ни были выгодны для торговли, но они поведут нас назад к капитализму, а не вперед к коммунизму». Однако восторжествовала точка зрения Ленина, который полагал, что деньги не пахнут. Даже перегаром.
С начала крепкие напитки стали выделять труженикам тяжелых производств, затем, в январе 1923 года, разрешили изготовлять наливки крепостью до 20°, а на следующий год дозволенная крепость поднялась до 40°.
20-е годы часто называют золотым веком советского самогоноварения: оно по-прежнему было запрещено, однако бороться с самогоном государство было не в состоянии. Крестьянам было выгоднее продавать самогон, чем хлеб. К тому же карать самогонщиков советские суды не любили: всерьез тогда осуждали лишь классово чуждых правонарушителей. А самогонщиков, «учитывая культурную отсталость» и социальную близость, наказывали чисто символически.
Конечно же, формально борьбу с алкоголизмом никто не отменял, однако государство было заинтересовано в первую очередь в доходах от продажи спиртного, а возможности отдельных энтузиастов и общественных организаций были весьма ограниченны. На словах советские лидеры поддерживали борьбу за трезвость, обещая, что в ближайшем будущем производство водки будет сокращаться, а доходы бюджет будет получать от кинотеатров. Между тем, если в 1924 году было выпущено 11,3 млн литров спирта, а доход от его продажи составил 2% поступлений в бюджет, то в 1927 году было произведено 550 млн литров, что обеспечило 12% государственных доходов.
Сто грамм для храбрости
Во время Великой Отечественной войны водки в свободной продаже не было: все силы зеленого змия были брошены на борьбу с фашизмом. И на фронте, и в тылу водка была основным средством поощрения.
Раздачу водки военнослужащим красные командиры позаимствовали у царской армии, как позаимствовали погоны и систему воинских званий. В российской армии казенные винные порции существовали еще со времен Петра I. При Павле, имевшем страсть составлять уставы на все случаи жизни, в Морской устав вошел пункт о том, что каждому матросу полагается чарка водки в день. В сухопутных войсках в военное время солдатам полагалось три чарки водки в неделю, а в мирное время водка выдавалась только по праздникам.
В Красной армии фронтовые 100 граммов начали выдаваться во время войны 1939-1940 годов, причем летчикам выдавали не водку, а коньяк. За период бесславной финской кампании армия успела выпить 10 млн литров водки и 88,8 тыс. литров коньяка. В 1941 году эти нормы сохранялись, а в мае 1942 года ежедневная норма находящихся на передовой бойцов составляла уже 200 граммов.
В тылу дело обстояло несколько иначе: формально продажа водки не запрещалась, но на практике она прекратилась. Водка стала средством поощрения за трудовые успехи. Труженики тыла выпили тысячи декалитров премиальной водки.
Надо закусывать
После войны алкоголь по-прежнему оставался серьезной статьей государственных доходов. В системе государственной отчетности алкогольная продукция была отнесена к товарам народного потребления, что давало возможность совершенно честно рапортовать о росте производства этих товаров. Правда, каждый из советских лидеров предпринимал попытку победить пьянство (Хрущев делал это в 1958 году, Брежнев — в 1972-м, а Горбачев — в 1985-м), однако после каждой такой кампании потребление алкоголя не уменьшалось, а увеличивалось.
Убедившись, что победить пьянство в СССР невозможно, Никита Хрущев начал гордиться успехами советских виноделов и с удовольствием демонстрировать их иностранным гостям (на снимке — с Иосипом Броз Тито)
Постоянным врагом государственного бюджета были самогонщики. Государство то ужесточало уголовные преследования против них, то понижало цены на водку и давило самогонщиков рублем. Однако Трус, Балбес и Бывалый — персонажи гайдаевских «Самогонщиков» — всегда вызывали народное сочувствие.
На практике борьба с пьянством сводилась к борьбе с пьющими. В 1974 году, после указа «О принудительном лечении и трудовом перевоспитании хронических алкоголиков», началось строительство лечебно-трудовых профилакториев. К концу 80-х годов действовало 314 ЛТП на 270 тыс. посадочных мест. Однако режим в этих заведениях был скорее тюремный, чем больничный, и серьезного влияния на ситуацию ЛТП не оказали.
Последним советским борцом за трезвость оказался Горбачев. Его антиалкогольная кампания началась неожиданно, жестко и круто. Страна платила гигантские неустойки, разворачивая танкеры с уже купленными алжирскими винами и эшелоны с болгарским бренди. При этом собственное производство спиртного в 1985-1987 годах сократилось вдвое. Вырубались виноградники, закрывались заводы. Почти в пять раз уменьшилось количество винных магазинов, причем в передовых регионах эта цифра была еще большей. В Рязанской области число винных магазинов сократилось в 57 раз!
Однако эпоха всеобщей трезвости не наступила. Самодельные напитки буквально затопили страну. В сельской местности, в лесу, ставили общественные самогонные аппараты, которыми каждая семья пользовалась в порядке очереди. В результате массового самогоноварения в стране начались серьезные перебои с сахаром, так что пришлось вводить карточки не только на водку, но и на сахарный песок.
Спиртные напитки делали из всего, что горит. Например, в металлическую бочку с клеем БФ жаждущие высыпали несколько ведер опилок и тщательно перемешивали (вместо миксера использовался сверлильный станок). Через некоторое время склеенные опилки сбивались в ком, а оставшаяся коричневая жидкость употреблялась внутрь. Что-то алкогольное делали даже из гуталина. Что уж тут говорить о шампунях и одеколонах, которые по сравнению с клеем казались изысками. В сельских магазинах можно было увидеть объявления, что дешевый одеколон продается только после 14 часов.
Провал горбачевской антиалкогольной кампании был полным: пить меньше не стали, а бюджет лишился огромных сумм.
Парадокс заключался в том, что вплоть до настоящего времени Россия рассматривает оборот спиртного лишь как одну из статей дохода государственного бюджета. Однако реально контролировать рынок спиртного государство уже не в состоянии. Поэтому по сравнению с другими продуктами водка стремительно дешевеет. Если в 1990 году цена бутылки водки соответствовала 4 кг говядины или 23 кг картошки, то сейчас вместо поллитровки можно купить примерно 800 г говядины или около 5 кг картошки. Дешевле напиться, чем наесться.
При подготовке статьи использованы материалы Ирины Такала.
АЛЕКСАНДР МАЛАХОВ
КАБАЦКАЯ РОССИЯ
Вредоносная монополия
Из сочинения Юрия Крижанича (60-е годы XVII века)
«Нигде на свете нет такого мерзкого, гнусного и страшного пьянства, как здесь, на Руси. А причина этого — корчемная монополия или кабаки… Из-за этой монополии люди не смеют варить себе питья без разрешения приказных, а там им предписывается, чтобы они выпили питье за три или четыре дня после приготовления и дольше его в доме не держали. Поэтому, чтобы скорее выпить то, что сварено, люди пьют через силу и опиваются… Людям низшего сословия не по силам готовить себе дома пиво или вино. И нигде нет корчем, где можно было бы иногда выпить, кроме царских корчем, в коих и место, и посуда грязнее, чем во всяком свином хлеву, и само питье премерзко, и продается оно по бесовской цене. А кроме того, и сами эти адовы кабаки не бывают под рукой, но в большом городе есть лишь один или два кабака. Поэтому, говорю, бедные люди почти всегда бывают лишены питий, и вследствие того они становятся безмерно жадными до вина, бесстыдными и совершенно бешеными, так что, какую бы им ни дать посудину вина, они считают Божьей и царской заповедью выпить ее единым духом. Если же они соберут немного деньжонок и придут в кабацкий ад, то окончательно взбесятся, так что пропивают все свое домашнее добро и платье с плеч».
ДЕКАЛИТРЫ ПОБЕДЫ
Секретное оружие
Совершенно секретно
(особой важности)
Приложение 2 к Постановлению ГКО 3113 сс/ов от 3.IV.1943 г.
Лимит расхода водки для войсковых частей действующей армии на апрель 1943 г.
0 0 0 0 0 Оценить Российский опыт государственной монополии на алкоголь длиннее и разнообразнее зарубежного
Очередной вариант реформы торговли алкоголем обсуждается в Совете Федерации. Осторожно обсуждается, практически за закрытыми дверями. Однако в прессу, кроме уклончивых комментариев, уже отправлен намек на то, что Россия оговорила для себя возможность введения госмонополии на продажу алкоголя после вступления в ВТО. Так что новые правила водочной игры, возможно, совсем близко.
Вильям Васильевич Похлебкин, известный наш советский кулинар, автор исследования «История водки», считал этот напиток индикатором состояния общества. «Государственная монополия на водку – это всегда признак крепкой, твердой, стабильной власти в стране и государственного спокойствия. Как только что-то нарушается во внутренней политике, в ее стабильном, сдержанном течении, так водка «вырывается из-под контроля». И наоборот, как только водке дают возможность «вырваться из-под контроля», так во внутренней политике начинаются всевозможные неустройства», – писал он.
Со стопроцентной уверенностью можно было сказать, что если эти красивые вызывающие слова когда-нибудь попадут на рабочий стол президента нашего Владимира Владимировича Путина, то он загорится идеей установить в России госмонополию как минимум на торговлю алкоголем. Кроме этого довода из разряда психологии, есть и более конструктивный мотив перехода к госмонополии на торговлю водкой. Уже никто в России не скрывает, что экономика наша перестала давать удовлетворяющий чиновников результат. А госмонополия на продажу какого-то ходового товара – это прекрасный механизм пополнения бюджета. Спички и соль уже не актуальны. Но водка, табачные изделия и бензин так и просятся при угрозе экономического кризиса в государственные руки, чтобы стать постоянным источником пополнения бюджетных доходов.
Надо сказать, что идеи о монополии то на производство спирта, то на продажу всей алкогольной продукции начиная с 2009 года будоражат умы современных российских чиновников. В 2012 году, накануне президентских выборов, ее как будто бы даже поддержало правительство Путина, попросив срок для доработки механизмов. И вот в ноябре 2013 года, когда Владимир Путин снова в кресле первого лица государства, за дело, похоже, берутся всерьез.
Сильный правитель всегда брал водку в свои руки
Государственная монополия на продажу ходового товара – прекрасный механизм пополнения бюджета
Питейных монополий, начиная с XV века, в России было несколько
Поверим знатоку Похлебкину, что первая датируется аж 1474 годом. Государство тогда взялось за производство и продажу хлебного вина (водки), меда и пива. В 1553 году та госмонополия закончилась вместе с появлением кабаков, хозяевами которых стали знатные вельможи и бояре.
В 1598 году Борис Годунов запретил торговать водкой частным лицам, и кабаки стали царскими. Известный немецкий путешественник, географ, историк, математик и физик Адам Олеарий писал, что «»кабаки или «кружечные дворы», как их теперь называют, доставляют <…> чрезвычайное количество денег, так как русские, превыше всякой меры, преданы питью водки. Раньше были у бояр и вельмож в разных местах собственные свои кабаки. <…> В настоящее время издан приказ, чтобы ни один боярин или вельможа не содержал кабаков, но все они взяты на великого князя, и в каждом городе учрежден особый дом, откуда получают водку, мед и пиво, с передачей денег лишь в его царского величества казну».
Но строгую отчетность в деликатном деле оборота спиртных напитков наладить не удалось. Управители из особых государственных Приказов, подозревая воровство, ставили каждый год всё более высокие планы по пополнению казны средствами от продажи водки. За недобор несли субсидиарную ответственность не только все причастные к торговле управленцы, но и те, кто их избирал на эту должность – воеводы. К 1648 году по России прошли «кабацкие бунты». Царь Алексей Михайлович подавил их, но созвал Земский собор, на котором запретили продажу водки в кредит, решили уничтожить частные и тайные кабаки – в общем, всерьез решали, как реформировать питейное дело в России.
С 1652 года в Российском государстве вводится очень строгая государственная питейная монополия. После 1681 года она постепенно заканчивается, но в 1695 году Петр I берется налаживать по-своему питейное дело. Воеводам было велено закупить хлеба, построить казенные винокуренные дворы, искореняя частные винокурни.
Но с 1716 года винокурение снова сделано свободным, но обложено налогом по количеству выпускаемого вина. Екатерина II даровала привилегию винокурения дворянству. Ввести государственную питейную монополию пытался Павел I , но только Александру I удалось ненадолго начать контролировать производство и оптовую продажу водки. Новый государь Николай I полностью отменяет государственную монополию. А в 1893 году вновь принимается решение о государственной водочной монополии.
Восемь лет, с 1894-го по 1902 год, идет сложная реформа. Министр финансов российского правительства Сергей Витте реализует идеи царя Александра. Его «крайне мучает и смущает то, что русский народ так пропивается и что необходимо принять какие-нибудь решительные меры против этого пьянства». «Основная мысль питейной монополии заключается в том, что никто не может продавать вино, иначе как государство, и производство вина должно быть ограничено теми размерами, в каких сие вино покупает государство, а следовательно, и удовлетворять тем условиям, какие государство ставит как откупщик», – пишет в воспоминаниях Витте.
В стране победивших большевиков государство несколько десятилетий владело и производством и сбытом алкоголя, собирая на этом продукту более четверти доходов бюджета Советского Союза. В 1992 году Борис Ельцин прекратил алкогольную госмонополию. В 1993 году попробовал все вернуть назад. Не получилось. Так и живем. В условиях негосударственного производства и торговли алкоголем. Пьем столько же. Но сверхдоходы идут мимо государственной кассы. В областной бюджет нашего региона акцизами со всех видах алкоголя собрано в этом году чуть больше 200 млн рублей. «А могли бы собирать миллиарды», – подсчитывают те, кто разобрался в винно-водочной экономике.
Переход к государственной монополии на алкоголь в России всегда имел первой целью фискальную
Планы свои – добиться увеличения доходов казны – правители никогда не скрывали. Вторая цель – охрана здоровья населения и борьба с пьянством – достигается только в том случае, если аппетит на доходы от производства и продажи спиртного у государственных мужей не слишком уж разгорается. Потому как главный фактор распространения пьянства кроется в доступности алкоголя.
В царские времена, например, с этой целью «вино» повсеместно отпускалось в долг. В наши дни можно вести речь о контрафактном алкоголе, который приходит на рынок центральной части России из Казахстана и северокавказских республик. Им легко «закупиться» через знакомых, в то время как в магазинах официальная водка продолжает дорожать. Сегодня стоимость бутылки объемом 0,5 литра составляет в розничной сети 170 рублей. Буквально вчера появилась информация о том, что она может вырасти на 17 процентов. И тогда поллитровка в магазинах станет стоить минимум 199 рублей. Проект приказа федеральной службы по регулированию алкогольного рынка РФ (Росалкогольрегулирование) опубликован на Едином портале раскрытия правовой информации.
«Такое ощущение, что никто не просчитывает последствия таких приказов, – написал в блоге на «Эхе Москвы» член Общественной палаты РФ, сопредседатель Союза потребителей РФ Владимир Слепак. – Зачем это все делается, если увеличение минимальной цены на водку не пополняет бюджет государства? Незаконный оборот алкоголя достиг 70% и продолжает увеличиваться. Объяснения, что данное решение связано с возможным снижением алкоголизации населения, несостоятельны, потому что для этого в стране должен быть ликвидирован теневой рынок. Также несостоятельны ссылки на повышение ставки акциза. Акцизная политика государства обязана регулировать производство и потребление алкогольной продукции с целью положительного воздействия на социальные и экономические стороны жизнедеятельности населения. Отмечу также, что рост минимальной цены на водку приведет к дальнейшему снижению ее выпуска легальными производителями. Остается один вопрос: «Кто заинтересован в сохранении теневого рынка алкоголя и фактическом подрыве российской экономики?»
Чистка российского рынка производителей спиртных напитков, на которых остаются только разрешенные крупные игроки, завышенная стоимость водки в рознице может говорить о том, что государство готовится к введению госмонополии. Какой она будет, тоже уже можно предположить. Скорее всего, государство вынудит частных владельцев крупных заводов продать ему бизнес. А потом будет торговать алкогольным продуктом в частных магазинах по цене не ниже минимальной. И таким образом у нас получится госмонополия наоборот. Потому что в странах, где питейная монополия государства практикуется сейчас, производят алкоголь частные предприятия, а вот торгует государство.
Если получилось, то потом только совершенствовалось
В Швеции в условиях государственной монополии на продажу алкоголя, вина, крепкие алкогольные напитки и крепкое пиво продают только через сеть магазинов Systembolaget. Этот гигант розничной торговли – один из крупнейших мировых закупщиков алкогольных напитков. Крупные производители спиртных напитков пытались неоднократно отменить монополию этого закупщика через Еврокомиссию. Но он и ныне обслуживает десяток миллионов шведских любителей выпить что-нибудь погорячее. В Норвегии таким госмонополистом является компания «Vinmonopolet». С 1996 года в стране появилась еще одна государственная компания «Arcus», которой отдали обязанности по импорту и оптовым операциям, а также монополию на производство и розлив алкогольной продукции. «Vinmonopolet» осталась монополистом только в розничной торговле алкогольными напитками. Утверждается, что ключевым моментом норвежской политики в отношении алкоголя является устранение частных интересов от продажи вина, спиртных напитков и крепкого пива.
В Германии проект питейной монополии связывают с именем Бисмарка. В 1886 году он предлагал оставить винокурение частной инициативе, а государственной привилегией сделать покупку спирта от местных производителей, поставки из-за границы, очистку и переработку алкоголя, а также продажу спиртных напитков. Против проекта восстали и трактирщики, и рестораторы, и потребители. Во Франции агитация в пользу питейной монополии ведется тоже аж с 1880 года. Там все начиналось с проекта «факультативной монополии спирта». Но противники утверждали, что питейная «монополия убьет винокуренную промышленность, нарушит массу частных интересов, вызовет потрясение народного хозяйства Франции и будет способствовать торжеству коллективизма: за питейной монополией были бы введены и другие монополии, и государство забрало бы все в свои руки».
А вот Швейцария установила питейную монополию законом от 23 декабря 1886 года. Приблизительно четверть потребляемого спирта казна должна была приобретать уместных производителей, остальное ввозить из-за границы. Торговля спиртными напитками регулировалась кантонами. Чистый доход от питейной монополии распространялся между ними пропорционально численности их населения. 10% дохода нужно было употреблять на борьбу с пьянством. Хозяевам заводов по производству спиртных напитков выплачивалось вознаграждение – за понесенные в связи с национализацией убытками. Хозяевам торговых точек вознаграждения не полагалось. Перевод винопроизводства и виноторговли под государственное крыло стоил несколько миллионов франков, которые созданному Союзу пришлось одалживать в банках. Уже через пять лет после введения питейной монополии душевое потребление спиртных напитков понизилось на 25%, а спустя еще четыре года – на 40%.
Умирали и не возрождались
Правительство области пытается воскресить рано почившую алкогольную отрасль
Производство алкоголя в Саратовской области и, в частности, производство водки – тема какая-то очень таинственная. Всё вокруг неё покрыто туманом, в свободных неофициальных источниках информация находится только путаная и обрывочная, в официальных – закрытая и заархивированная. И даже память «всё-на-свете-помнящих» саратовских экспертов именно в этом месте вдруг начинает барахлить и сбиваться. Одно известно совершенно точно и никем не оспаривается: раньше водку в Саратовской области делали (много и, бывало, хорошую), сейчас – нет.
Считали трудно и не всех
Саратовская водка, говорят, была известна и пользовалась популярностью еще в далёком XIX веке. И Саратовская губерния в Российской империи была, мол, одним из центров винокурения. В том далёком прошлом здесь было 17 крупных винокуренных заводов, производивших три миллиона вёдер водки в год. И чуть ли не сама Екатерина II преподносила элитную водку, сделанную на Саратовщине, в виде ценных подарков коронованным особам Европы.
В советскую эпоху популярность саратовской водки уже такой громкой не была, но производство её процветало. Сколько точно работало тогда спиртзаводов, с уверенностью сказать не могу. Исторические хроники свидетельствуют о четырёх старейших – Аркадакском, Пугачёвском, Балашовском и Саратовском. А по воспоминаниям экспертов, в середине 1980-х годов, например, в Саратовской области производили порядка 3,5 миллионов декалитров водки в год. И тоже больше чем о четырёх крупных спиртзаводах никто не вспоминает.
Старейшие спиртзаводы Саратовской области в знаменитые 90-е объединились в предприятие «Ликсар». Появился филиал этой компании в Энгельсе – завод «Спиритус». К 2000 году в регионе возник ещё один спиртзавод – в Балтае было организовано производственное ликёро-водочное предприятие «Бализ». К слову, уже в 2000-м году было заметно значительное снижение объёмов производства алкогольной продукции в пределах региона. Совокупно заводы, которых теперь стало больше, чем в 80-е, произвели всего 1,2 млн декалитров водки.
К 2002 году к Ликсару на правах филиала примкнул завод «Ртищевский» (после 2003-го реорганизуется в ООО «Винно-водочный завод «Ртищевский»). Запустили производство ЗАО «Орфей и К», ООО «Ассад».
По данным информагентства «Росалкоголь» за 2005 год, производством водки и ликеро-водочных изделий в Саратовской области занимались тогда шесть заводов, производством спирта – один (Аркадакский завод, входящий в Ликсар и выдавший 358 тысяч декалитров этилового спирта в год).
Несмотря на то что совокупная мощность саратовских предприятий позволяла производить по 2 млн 803 тысячи ящиков водки в год, реальные объёмы были значительно ниже. В том самом 2005 году в нашем регионе было произведено всего 585 тысяч декалитров.
Производителей вина информационное агентство «Росалкоголь» считало отдельно. В первом полугодии 2005 года вино в Саратовской области производили 8 предприятий – «Руно-плюс», «Надежда-97», «Лоза-С», «Оригинал», «ХААДИ-Ойл», «Завод Арарат»,»Саратов-вино», винцех агрофирмы «Николаевская». Во втором полугодии, как рассказывает агентство, по ряду причин (смена собственника, увеличение ставки акцизного сбора) все они закрылись.
Постепенно и необратимо
Серьёзные проблемы саратовской алкогольной отрасли предсказывали ещё в 2000 году, когда министерство по налогам и сборам, существовавшее тогда, выразило крайнее недовольство тем, как идет перечисление акцизов в бюджет региона, и готовность отозвать у неплательщиков лицензии. Собственно рушиться ликёро-водочное производство начало именно в тот период. Не за один день, постепенно, но, как сейчас кажется, необратимо.
Так как основное водочное производство было сосредоточено в Ликсаре, с «загнивания» этой компании всё и началось. Современники говорят, что вокруг предприятия, где всегда «крутились» большие деньги, начались и стали постоянными криминальные разборки. Постепенно Ликсар полностью перевоплотился в источник доходов для людей сомнительной репутации. Качество водки сошло на нет, и именно тогда появилась история с заменой оригинальной продукции безакцизным контрафактом под ликсаровским брендом. С таким товаром конкурировать с производителями из соседних регионов оказалось совсем сложно, и Ликсар прекратил своё существование. Во всяком случае в Саратовской области.
Заводы, входящие в состав компании на правах филиалов, владелец начал по очереди продавать. Балашовский, пугачёвский и саратовский спиртзаводы купили воронежские бизнесмены и назвали свою группу «Волгаспирт». Под этой вывеской производство просуществовало ещё пару лет. После чего в 2007 году, по заявлению собственников, компания закрылась. Говорят, что у владельцев возникли проблемы с получением лицензии. Территория, принадлежавшая ООО «Волгаспирт», была после закрытия заводов продана московским бизнесменам.
Аркадакский спиртовой завод, куда в советское время в качестве сырья сбывали некондиционное зерно некоторые сельские хозяйства, попал в руки предпринимателей из Санкт-Петербурга. Завод работал в несколько ином качестве (выпускал фармацевтическую продукцию, тоже спирт, но с пометкой «медицинский») вплоть до самого 2012 года. В 2012 году завод закрылся по настоянию экологов, которые обнаружили, что отходы своей производственной деятельности предприятие нагло сливало прямо в реку Хопёр, чем нанесло немалый ущерб окружающей среде региона.
Опальный список?
«Спиритус» закрылся в 2000 году якобы из-за проблем с получением лицензии. Закрытие Ртищевского завода объясняется той же причиной. А вот на балтайский «Бализ» в 2008 году, говорят, наехала налоговая служба, и предприятие было признано банкротом через некоторое время. Ещё говорят, что ЗАО «Бализ» переименовалось в ООО «Бализ-алко», однако, несмотря на наличие у предприятия лицензии, фактического производства не велось. Через год в области появилось ООО «Первый Волжский винно-водочный комбинат» (на базе завода «Орфей»). Именно это предприятие продержалось до сегодняшнего дня.
Кстати, эксперты, которые почему-то совсем не хотят светиться в обсуждении водочной отрасли саратовской экономики, сообщили нам, что проблемы с получением или защитой лицензии на производство алкогольной продукции у саратовских предприятий возникали не случайно. На самом деле якобы было негласное распоряжение федерального центра о том, что с такого-то периода водку в России будут производить избранные. То есть были, мол, определены конкретные регионы, где производство разрешалось. Подтвердить эту информацию в официальных источниках не удалось.
Зато мы нашли данные, что, например, в 2011 году ликеро-водочная продукция не выпускалась только в Саратовской, Тамбовской, Мурманской, Магаданской, Сахалинской областях, а также в республиках Ингушетия, Хакасия, Чеченской Республике, Забайкальском и Камчатском краях, Еврейской автономной области и Чукотском автономном округе. Во всех остальных регионах производство сохранилось. Лидером 2011 года стала Московская область, выпустившая 17 миллионов декалитров ЛВП, на втором месте Москва – 11 миллионов декалитров, на третьем Омская область – шесть миллионов декалитров. По четыре с лишним миллиона декалитров произвели Кемеровская область и Республика Татарстан.
Воскрешение в конвульсиях
В настоящее время ООО «Первый Волжский винно-водочный комбинат» (владелец – московский бизнесмен) – это единственный производитель водки в Саратовском регионе. Сегодня это мощный современный производственный комплекс с новейшим оборудованием и передовыми технологиями. Мощность оборудования позволяет производить 3,6 миллиона дал водки в год. Но реальное производство значительно меньше. По итогам 2012 года – 350 тысяч литров. При этом по данным областного минэконома, в 2012 году в Саратовской области на душу населения приходилось больше 10 литров крепких напитков и почти 30 литров пива.
Всего в прошлом году в регионе было продано 1,1 млн декалитров водки, при этом доля местного производителя составляет всего 0,7%. Такая статистика наводит областной минэконом на мысли (которые они озвучивали в ходе различных заседаний) о необходимости возрождения и развития алкогольной отрасли в нашем регионе и доведении доли местного алкоголя на региональном рынке до 50%. Основные надежды ведомство возлагает на Первый Волжский ВВК, который расширяет своё водочное производство (обещает снабжать аж две области) и открывает линию по производству шампанского. Но параллельно ведётся работа по поиску инвесторов для реализации проектов в сфере производства ликёроводочных изделий на территории области. В частности, в настоящее время прорабатывается вопрос о размещении производств с группой компаний «РУДО», ЗАО «С-Кристалл», ООО «Самарский комбинат «Родник», ОАО «Уссурийский бальзам», ООО «Артисан».
Постоянная сухость во рту
Сейчас уже и не вспомнить весь ассортимент водки, которая выпускалась в Саратове во второй половине девяностых. Помню, были «Орфей» и «Золотое дерево», но они выпускались не на Ликсаре, а на другом заводе. Какой была эта водка, честно говоря, не помню, но отзывы о ней были хорошие. Один мой приятель даже на свадьбу дочери ящик покупал.
Но сейчас не об этом. На Ликсаре среди прочих выпускалась водка «Фронтовая». Названа удачно – типа патриотическое воспитание, память о войне. Еще, как я помню, водка была, что называется, социально ориентированная, то есть стоила дешево. Даже очень дешево. Уже одно это настораживало, и до поры до времени я не имел счастья познакомиться поближе. Но, увы, пришлось.
Дело было накануне 9 мая. Так получилось, что вместе с тогдашними губернатором Дмитрием Федоровичем Аяцковым и его вице Владимиром Михайловичем Мароном я поехал поздравлять ветеранов. Точнее, одного конкретного ветерана, жившего на улице Вавилова. Время – восемь утра. Аяцков звонит в квартиру, мы с Мароном стоим чуть в стороне, помощник губернатора держит телевизор – подарок ветерану.
Нам открыли быстро. ДФ с порога завязал разговор – он умел это делать. Помощник пристраивал на тумбочку телевизор. Поздравления, цветы, поцелуи – праздник. И поддавшись праздничному настрою, ветеран полез в буфет и водрузил на стол бутылку «Фронтовой». Хозяйка заворчала, губернатор приобнял ее, подвел, отвлекая, к окну, стал расспрашивать, что и как, убирают ли двор, кто ухаживает за цветами. Помощник к тому моменту ретировался. Владимир же Михайлович Марон, отступая от стола, одновременно подталкивал к столу меня. «Давай, давай, не обижай старика». Мне бы напрячься: ведь ни Аяцков, ни Марон убежденными абстинентами не были, могли при случае… И еще как могли. А тут оба недвусмысленно идут в отказ. На свою беду я подумал: может, в том, чтобы выпить с ветераном водочки, есть моя социальная ответственность?
Ветеран разливал щедро – чуть ли не по полному стакану. Наверное, предполагал, что потом жена не даст ему развернуться. «Давай до дна», – шептал мне в спину Марон.
«С праздником! До дна». И я немедленно выпил.
Сначала показалось, что я проглотил рашпиль. Потом стало ясно, что этот рашпиль кто-то щедро смазал керосином. На глаза накатились слезы, было трудно дышать. Ветеран, судя по его моментально покрасневшему лицу, тоже чувствовал себя не очень. Птицей метнулась к столу хозяйка, спрятала бутылку: «Хватит, хватит». Мы стали прощаться. Когда спускались по лестнице, мне показалась, что губернатор саркастически улыбался, Марон тоже поглядывал на меня иронически. Сочувствия я не увидел на их лицах.
Опьянения не было, зато сразу же разболелась голова. Во рту почти на весь день расположилась безводная пустыня Сахара. «Постоянная сухость во рту», как поет Чиж. Видно, этот питерский музыкант имел знакомство с саратовской «Фронтовой».
Недаром её называли «монополькой»
Успешный опыт алкогольной монополии есть во многих цивилизованных странах
Владимир Мальков, в 1998–2003 годах возглавлял ГУП «Саратовконтроль»:
ВВОДИТЬ МОНОПОЛИЮ КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ
– Вводить госмонополию на торговлю крепкими спиртными напитками нужно как можно быстрее. Я об этом говорил еще в начале 2000-х годов. Тогда эта тема обсуждалась экспертным советом при Госдуме, членом которого я был от Саратовской области. В этом случае частные заводы должны продавать свою продукцию государству, она будет реализовываться через государственные магазины. Успешный опыт такой монополии есть во многих цивилизованных странах. Это оправданная мера, она направлена не только на продажу качественного алкоголя (государство 10 раз проверит), но и на вывод рынка горячительных напитков из тени.
Считаю, что монополия должна быть введена на спиртное крепостью более 25 градусов. А сухие вина и пиво могут продавать и частники. Думаю, что увеличившаяся выручка от продажи водки и коньяка станет дополнительным источником поступлений в бюджет.
Главное, сделать это постепенно, по территориям. В каждом районе должны появляться специализированные государственные магазины. Когда станет ясно, что их достаточно, частные можно будет закрыть. Нельзя допустить, чтобы появились очереди. В каждом регионе за введение монополии должен отвечать один человек. К его компетенции будет развитие сети государственных магазинов по продаже спиртным. Возможно, в центральной части городов, где плотная застройка, придется выкупать помещения у частников. В новых районах необходимо сразу предусмотреть строительство таких магазинов.
Что касается монополии на производство водки, то это спорный вопрос. Основная прибыль в этом бизнесе – от реализации. Производители всё равно покупают акцизы у государства. Да и на какие средства строить государственные заводы? Никто в одночасье средства на это не выделит. Это долговременный процесс, можно постепенно открывать производства в каждом регионе в конкуренцию частным.
Елена Никонова, начальник отдела надзора по гигиене питания управления Роспотребнадзора по Саратовской области:
ОТРАВЛЕНИЯ СВЯЗАНЫ С КОЛИЧЕСТВОМ ВЫПИТОГО, А НЕ КАЧЕСТВОМ СПИРТНОГО
– По состоянию на 31 октября 2013 года зарегистрировано 674 случая острых отравлений спиртосодержащей продукцией, что в 1,3 раза меньше количества отравлений за аналогичный период 2012 года (891). Летальных исходов тоже стало меньше – 376 против 533.
С начала года проверено 433 предприятия, торгующих спиртными напитками, в том числе пивом. Исследовано 188 образцов алкогольной продукции, некачественный алкоголь не выявлен. И жалоб не качество алкоголя от населения не поступало. В прошлом году жалобы были, но скорее курьезного характера: «Выпил, но не достиг желаемой стадии опьянения». Было забраковано 425 литров горячительных напитков, но претензии были по оформлению документов, а не по качеству. Из 674 случаев отравления 80 процентов приходится на отравление этиловым спиртом. То есть человек выпил гораздо больше, чем организм в состоянии усвоить. И четыре пятых летальных исходов – тоже по этой причине. 16–20 процентов приходится на отравление суррогатами. В этом случае в ход идут непищевые жидкости – растворители, средства для розжига и проч.
Роспотребнадзор участвует в экспертизах по уголовным делам, связанным с некачественным алкоголем. Как правило, это напитки домашнего производства. Выносят потребителю мутную жидкость в пластиковой бутылке. Тут и крепость может быть не та, и наличие вредных примесей выше допустимых значений. А вот такое понятие, как «нелегальный алкоголь», совсем не значит «некачественный». Это напитки, выпущенные в обход требований государства, при реализации которых нарушается финансовая дисциплина.
Я не исключаю, что введение государственной монополии на продажу спиртного поспособствует легализации алкогольного рынка. И в этом случае будет достигнут определенный экономический эффект.
Леонид Писной, член комитета областной думы по экономической политике, собственности и земельным отношениям:
МОНОПОЛИЯ ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНЕЕ, НО ВОЗМОЖНО СОЦИАЛЬНОЕ НЕДОВОЛЬСТВО
– Я считаю, что с учетом многих тысяч случаев отравления некачественным алкоголем государственная монополия на особо популярные напитки, к коим относится водка, конечно, предпочтительнее. Плюс это даст возможности дополнительных налоговых отчислений. Но надо понимать, что государственная монополия на водку начнет вытеснять суррогаты. Наши граждане в большинстве своем гонятся за количеством, а не за качеством, а доступное количество для наших граждан определяет цена. И если цены при монополии начнут расти, наши граждане вполне могут начать проявлять социальное недовольство.
Александр Журбин, председатель саратовского областного общественного учреждения «Щит потребителя»:
ЛЮДЯМ НУЖНО ОБЕСПЕЧИТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ ЗАНЯТЬСЯ ЧЕМ-ТО ДРУГИМ
– Меня совершенно не интересует, кто будет продавать водку. Нужно не говорить о том, как водку продавать и что пить вредно, а обеспечивать людям возможность заняться не выпивкой, а чем-то другим. И воспитывать в этом направлении. В парках нужно не церкви строить, а предусматривать возможность культурного проведения досуга родителей с детьми.
Одна из причин пьянства – это бедность. Хотя многие люди, которых бедными не назовешь, не знают, чем им заняться. Отсюда безверие и то же пьянство.
Константин Мошкин, начальник дирекции эксплуатации магазинов сети универсамов экономкласса «Пятерочка»:
ОБОРОТЫ СНИЗЯТСЯ, НО КАТАСТРОФЫ НЕ БУДЕТ
– Не важно, кто будет производить водку. Производство в полном объеме может быть государственным. Главное, чтобы качество продукции и ее объемы совпадали с потребностями населения. Что касается торговли, то логично было бы объявить госмонополию на спиртное с содержанием алкоголя свыше 25 процентов, то есть на водку и коньячные напитки. Мы, как торговая сеть, заинтересованы в том, чтобы в наших магазинах был представлен весь спектр алкогольных напитков, включая водку, вино и пиво. Но, конечно, если будет объявлена госмонополия на продажу алкогольной продукции, мы подчинимся. Это, безусловно, снизит обороты нашей компании, но катастрофических последствий не повлечет.
Во многих странах путем ограничения доступности спиртных напитков стремятся способствовать обеспечению благосостояния населения и препятствовать возникновению социальных и экономических проблем, а также негативных последствий для здоровья человека. Государственная монополия на производство и торговлю алкоголем является существенной частью алкогольной политики Северных стран. В связи с присоединением к Европе было принято решение отказаться от монополии на производство, импорт, экспорт и оптовую продажу алкогольных напитков. У государства осталась только монополия на розничную торговлю спиртным. Целью монополии является уменьшение отрицательных последствий употребления алкоголя путем ограничения его доступности и возможностей извлечения частной прибыли.
Монополия на розничную торговлю спиртными напитками и высокие акцизные налоги гарантируют прибыль государства от торговли спиртным в максимальном объеме. Кроме того, в стране с высоким уровнем благосостояния государство и муниципальные власти покрывают большую часть расходов, связанных с решением проблем отрицательных последствий употребления алкоголя. Государство также финансирует исследования, связанные с алкоголем, и ведет просветительскую деятельность в отношении вреда употребления алкоголя.
Монополия на розничную торговлю спиртными напитками объективно ограничивает доступность алкоголя путем предоставления товара потребителю в разных частях страны по одинаковой цене. В свою очередь, это гарантирует потребителю алкогольных напитков высокое качество и широкий ассортимент продукции.
Монополия на спиртные напитки как мера алкогольной политики действует не только на территории Северных стран. Похожая практика также имеет место на территории Канады и во многих американских штатах.
В Римском договоре, ставшим основой для создания Европейской экономической зоны (ЕЭЗ) и Европейского союза (ЕС), высказывается критическое отношение к экономическим монополиям. Тем не менее, ЕЭЗ и ЕС не предусматривают отмены монополии на розничную торговлю спиртными напитками, но выступают за ее изменение согласно решению Суда Европейских сообществ, вынесенному по так называемому делу Францена. Существенным в данной поправке является требование к полному равноправию и прозрачности экономических отношений в области закупок, налогов, расценок и торговых сделок, связанных с алкогольными напитками, вне зависимости от страны-производителя.
Esa Österberg (Эса Ёстерберг)
специалист-исследователь, Национальный Институт здравоохранения и социального благосостояния Финляндии
Внутри филиала шведской алкогольной монополии Systembolaget в Седертелье 
Внутри норвежской Vinmonopolet Briskeby розетки 
TTL магазин в Килунге , Тайвань
Монополия алкоголя является государственной монополией на производство и / или розничной продажи некоторых или все алкогольные напитки , такие как пиво , вино и духи . Его можно использовать как альтернативу полному запрету алкоголя . Они существуют во всех скандинавских странах, кроме собственно Дании (только на Фарерских островах ), и во всех провинциях и территориях Канады, кроме Альберты (которая приватизировала свою монополию в 1993 году). В Соединенных Штатах есть несколько штатов , контролирующих алкогольные напитки , где оптовая продажа алкоголя контролируется правительством штата, а розничные продажи предлагаются либо государственными, либо частными розничными торговцами.
В период с 1947 по 2002 год на Тайване также существовала алкогольная монополия , которая однозначно не служила одной из форм снижения злоупотребления алкоголем, как это было в северных странах, Канаде и США, а была скорее постколониальным похмельем после система унаследована от японского правления . Тайваньский рынок постепенно открывался для зарубежных брендов, начиная с 1987 года, а полная либерализация была достигнута в 2002 году, когда Тайвань был принят в ВТО .
